Анастасия Самойленко - Анатолий Александров

«И все же Чернобыль – трагедия и моей жизни тоже. Я ощущаю это каждую секунду. Когда катастрофа произошла, и я узнал, что там натворили, чуть на тот свет не отправился. Мне часто задают вопрос: знал ли я о нем? В том-то и трагедия, что я не знал. Никто вообще в нашем институте не знал о готовящемся опыте и не участвовал в его подготовке. И конструктор реактора, стоящего на Чернобыльской АЭС, академик Н. А. Доллежаль тоже ничего об этом не знал. Когда я потом читал расписание эксперимента, то был в ужасе. Множество действий по этому расписанию привело реактор в нерегламентное состояние.

Спрашивают также, кто разрабатывал проект. Руководство АЭС поручило подготовить проект эксперимента Донтехэнерго, организации, которая не имела дела с АЭС. Дилетанты могут руководствоваться самыми добрыми намерениями, но они вызвали грандиозную катастрофу – так и произошло в Чернобыле. Директор станции, не привлекая даже заместителя главного инженера своей АЭС, физика, разбирающегося в сути дела, заключил договор с Донтехэнерго о проведении работ. Регламент эксперимента был составлен и послан на консультацию и апробирование в институт «Гидропроект» имени Жука. Сотрудники института, имеющие некоторый опыт работы с атомными станциями, не одобрили проект и отказались его визировать. Я часто теперь думаю: хоть бы «Гидропроект» поставил кого-либо из нас в известность! Но его сотрудники не могли даже предположить, что на станции все-таки решатся проводить эксперимент. В нашем бывшем министерстве, Минсредмаше, об эксперименте тоже не знали: ведь Чернобыльская АЭС была передана Минэнерго. Может быть, это и было первой ошибкой… По-всякому можно относиться и к бывшему Минсредмашу, попрекать его отсутствием гласности, излишней секретностью, но там были профессионалы и по-военному дисциплинированные люди, четко соблюдающие инструкции, что в нашем деле чрезвычайно важно.

Существует инструкция, которую обязан соблюдать персонал любой АЭС. Это технический регламент, гарантия ее безопасности. Двенадцать раз эксперимент нарушал действующую инструкцию по эксплуатации АЭС! Одиннадцать часов АЭС работала с отключенной САОР (система аварийного отключения реактора)! Можно сказать, что изъяны существуют в самой конструкции реактора. Однако причина аварии все-таки – непродуманный эксперимент, грубое нарушение инструкции эксплуатации АЭС. Реакторы такого типа стоят и на Ленинградской, и на Курской АЭС – всего пятнадцать штук. Почему же авария произошла в Чернобыле, а не в Ленинграде, например? Повторяю, недостатки у реактора есть. Он создавался академиком Доллежалем давно, с учетом знаний того времени. Сейчас эти недостатки уменьшены, компенсированы. Дело не в конструкции. Вы ведете машину, поворачиваете руль не в ту сторону – авария! Мотор виноват? Или конструктор машины? Каждый ответит: «Виноват неквалифицированный водитель».

Атомная энергетика – стимул для развития промышленности вообще. Нельзя сейчас закрыть ее на 15–20 лет, как полагают некоторые. Это значило бы окончательно растерять специалистов, а потом повторить весь путь заново.

Когда пускали атомные электростанции, я часто брал туда с собой детей, потом внуков. Я не боялся аварий при этих пусках, хотя всегда были недостатки. Помню, и на испытания атомохода «Ленин» приехал с младшим сыном, школьником. Безопасность работы – единственный критерий существования АЭС».

АП считал, что он по-крупному виноват в двух вещах. Во-первых, им со Славским не удалось отдать обслуживание реакторов в руки компетентного министерства. Это снизило общий уровень требований к сотрудникам и привело к тому, что обслуживанием опасных объектов занимались смены в 2–3 человека. Они и принимали те решения, от которых зависели жизни тысяч людей. Во-вторых, Александров не снимал с себя ответственности и за техническую сторону дела. К счастью, недоработки в конструкции ему все-таки удалось устранить. Целью Анатолия Петровича было усиление автоматизированных систем защиты реактора, которые даже в случае недосмотра оператора смогли бы предотвратить аварию. Отныне системы безопасности были ориентированы не только на технический, но и на человеческий фактор. Все же, цепная реакция – это не тот процесс, который можно полностью контролировать. Однако плюсы атомной энергетики сильно перевешивают ее минусы. Это и хотел доказать людям один из ее отцов.

Однозначно плохо Анатолий Петрович воспринял то, как в первые дни после аварии власти замалчивали положение дел в Чернобыле. Он считал, что данные по радиационному заражению должны быть доступными народу. Скрывать аварию было преступным решением, и для многих людей оно обернулось фатально.

С Рудольфом Мессбауэром, 1993 г.

1986 год был для Анатолия Петровича невероятно тяжелым. Почти сразу же после аварии в Чернобыле ушла из жизни любимая жена Марианна. Если поначалу АП с головой уходил в работу, то потом и этот путь для него был закрыт. Он покинул пост президента АН СССР, а после трагедии Александров не мог полноценно заниматься наукой, ведь на него с гонениями обрушилась общественность. Параллельно с этим шло тяжелое для Анатолия Петровича следствие, его постоянно вызывали на допросы. В прессе то и дело появлялись обвинительные статьи. Для уже немолодого Александрова это стало тяжелым испытанием. После аварии он ушел в себя, старался не появляться на публике, общался исключительно с близкими друзьями и семьей. До самой смерти АП не мог себе простить этой ошибки.

На торжественном заседании ученого совета Института атомной энергии собралась довольно необычная компания. Были и моряки, и военные, и инженеры, и академики. Анатолий Петрович Александров отмечал свой 90-летний юбилей. Именинник был одет нарядно: серый костюм, непременный галстук. Вел себя, как обычно: общался со всеми просто, много шутил. Выглядел он хоть и немолодо, но вполне еще бодро: с удовольствием принимал подарки и смеялся. Гости вспоминали, как на его шестидесятилетнем юбилее инженер Кирилл Вакар говорил, что настоящие академики живут до девяноста. Анатолий Петрович это правило подтвердил.

85-летие Игоря Курчатова в ИАЭ. Вместе с Ю. Б. Харитоном и Е. П. Славским

В торжественной обстановке зачитали телеграмму президента Ельцина. Потом ученые выступили с докладами о положении дел в атомной физике, и официальная часть как-то незаметно перетекла в дружеское общение. Юлий Борисович Харитон вдруг вспомнил, как генерал Махнев со своими гавриками обвинял АП в том, что он подделал плутоний. В зале никто не смог остаться равнодушным, когда эти два товарища – патриархи атомной науки – вспоминали эпизоды «объектовской» жизни и обнимались.