Наталья Самойленко - Чёрно-белые сны

© Наталья Самойленко, 2018

ISBN 978-5-4485-9664-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вереницы огней… Точно бусы на ниточках тонких

По асфальту рассыпались в каплях дождя фонари.

Силуэты домов отражаются в лужах, заденешь легонько,

Каблуком прочеркнёшь — исчезает картина. Замри!

На минуту замедли шаги, я прошу, на минуту.

Под зонтами прохожих, за спинами серых пальто

Отыщи меня, слышишь, в сентябрьском вечернем этюде.

Только ты это сможешь, а больше не сможет никто.

А потом проводи, прикасаясь волнующим взглядом,

Обнимая прохладою ветра, круженьем листвы.

В этом городе, в это мгновение будь со мной рядом

И впусти свою нежность в мои чёрно-белые сны.

Они прошли, друг друга не узнав.

Спешил к трамваю он, она — в метро.

Он улицей шагал, она — двором,

От холода закутываясь в шарф.

Спешили люди, спрятав под зонты

Кто свет улыбки, кто тяжёлый взгляд,

И, каждый, будто в чём-то виноват,

Ногами шаркал мостовой холсты.

День изо дня тот повторялся сон.

К трамваю он спешил, в метро — она,

А вечером стояла у окна,

Не ведая, что жаждет встречи он,

С той, что сейчас в окне стоит — одна.

Мы решили, что нет причин

Для негаданной нашей встречи,

И прошли на небесном вече

Мимо, мимо. Молчи, молчи.

Ни к чему сожалений пыл.

За плечами судьбы дороги.

Истоптали сандалии, ноги,

Соль не съели, пирог остыл.

Но, послушай, вчера, да-да,

Я решила (а что такого) —

Потанцуем с тобою снова

Без волнения и стыда.

Не узнаем друг друга — нет,

Обожжём лишь свои ладони.

Ты увидишь во мне Мадонну,

Я увижу с тобой рассвет.

Позову — ты молчишь, молчишь.

На небесном холодном вече

Для негаданной нашей встречи

Мы решили, что нет причин.

Запахи любимого города —

Пирожных, велосипедных покрышек,

Сырых парапетов, еловых шишек,

С патокой медового солода;

Пульсация узеньких улочек

С мокрым постельным бельём на верёвке,

Заквашенная капуста в кладовке,

Нежность тёплых румяных булочек;

Лужи с кораблями бумажными —

Нотки лета на тенистых аллеях;

Жасмина с хмелем седые метели

С послевкусиями грильяжными.

Запахи любимого города —

Чердаки да ржавость железной крыши.

Утром на листьях горечь холода

Осени ранней дождливой рыжей.

Подари мне венок из желтеющих листьев осенних,

Заплети в него горечь пурпурную гроздьев рябин

И шершаво-волнистые бусины рыжих осин,

Одеялом таёжной брусники укутай колени.

Можно, я утону в нежной дымке туманов белёсых,

Отдохну в серебристой прохладе густых вечеров?

А потом с первым инеем жду — приходи на Покров,

А пока, отпусти меня в жгучую сладкую осень.

Желтки сухих осенних листьев

Бросал под ноги злой сентябрь.

Лежал земли линялый драп

В разводах капель маслянистых

С утра пролитого дождя,

Который ветер, не щадя,

Швырял в лицо с трусливым свистом,

Прохожим щёки бередя…

В толпе под небом волокнистым

К тебе, к тебе спешила я.

Шагает в год неделя за неделей.

Вот осень, чиркнув спичкой золотой,

Зажгла листву на дремлющих аллеях,

И хлынул воздух сочный и густой

На улицы и скверы городские,

Укутал пеленой речную гладь,

И заплясали капли дождевые,

Чтоб лужи на земле нарисовать.

За днями дни, и слякотная осень

Привычно растворится в полусне.

Застынет мир в крещенские морозы,

Чтобы оттаять в сретенье к весне.

Потом опять расплавленное лето

Потянет вечера в неделю, в год,

Истлеет позабытой сигаретой…

И осень пепел в зиму унесёт.

Присела трепетная грусть

В мои ладони серой птицей.

Нет, ничего не повторится,

Но не сержусь, не огорчусь.

Согрею тёплою рукой,

Поглажу бархат темных крыльев.

Отступит боль, взметнется пылью,

И ляжет чистою строкой:

В тягучесть прозы и стихов,

В баллады осени багряной,

Благоухающей, обманной,

В туман дождливых вечеров.

Облаков румяные бока.

Пенится туман над пышным лугом.

Первых звёзд холодных тлеет уголь —

Печь небес безумно глубока.

Поспевает ноздреватый блин

Масляной луны с начинкой сырной.

Засыпает август тихо, мирно.

Скоро, скоро всполохи рябин

Пригласят сентябрь — осенний лирник*

В пурпуре трепещущих осин…

лирник* — бродячий певец, играющий на лире

Сгорало небо в пламени заката,

А ноги жгла холодная трава.

Роса вплетала капли в кружева

Подола платья. Воздух сладковатый

Укутывал, касаясь губ и плеч.

Ах, мне б его с брусникою запечь

И наслаждаться сочным ароматом.

Под августа вечернюю сонату

Лучом последним страсть в груди зажечь.

А говорили, «я тебе нужна»,

И мы зачем-то были — жили-были,

И улыбалась ласково луна,

И растворяла нас в счастливой были.

Срывали чувств амбарные замки

И строили в мечтах златые замки.

И всё хотели, чтобы по-людски,

Но вешали любовь в стальные рамки.

Вот мы с тобой с букетом васильков,

Вот я на юге — солнце, берег моря.

Леса и горы, сотни городов —

Жила словам беспечным, эхом вторя.

Зачем светила ласково луна?

И мы зачем-то были? Жили-были.

Зачем твердили, что нужна, нужна?

Зачем, зачем мне это говорили?

Летний вечер.

В речке отражаются

Маковки соборов и церквей.

Солнышко — цветущая азалия,

Алое, но воздух всё нежней.

И, как будто, даже легче дышится —

Спрятался в прохладу жаркий день.

Медленно иду, вбивая шпильками

Серую распластанную тень.

Ветер озорной швыряет под ноги

Ржавчину шуршащую листвы.

Облака по небу одинокие —

Паруса безбрежной синевы…

Август, обнимая плечи ласково,

Шепчет, что для грусти нет причин.

Речь его прерывистая, вязкая,

Взбудоражил пламенными сказками,

Доставая сердце из руин…

Скриплю, колю цитатами.

А что? Имею право.

И сыплю, сыплю «ъятями»

Налево и направо.

Мой голос — перекатами,

Слова — густая лава.

Речь выдаю тирадами:

«Обидно за державу!»

Ругаюсь с депутатами

До ломоты в суставах: