Наталья Самойленко - Чёрно-белые сны

И разорвать её не можем,

И ничего не изменить.

Она — твой шрам на нежной коже.

На этой нити узелки —

Сердца — кровавики — два камня.

Срываем трубки — там гудки.

Над разведёнными мостами

Гуляет ветер ледяной,

Шепчу: «Ответь!» —

но нет ни звука…

И только тени за спиной.

Пик-пик-пик-пик — какая мука…

Что это — сон, а может — гибель?

Размыты рельсы и мосты.

И под водой — цветные глыбы

Или холодные цветы?

В болотной жиже тротуары,

Поля, сады — вода — тоска,

А над водой в небесной хмари

Ползут и плачут облака.

Нет ни рассветов, ни закатов,

Туманы мглистые скользят.

Скатали судьбы — без возврата.

Никто — ни Каин и ни свят…

Из наваждения смурного

Меня выталкивает страх,

Он — капля крови на губах…

И я боюсь забыться снова.

Дрейфую в огнях многотонного города,

Гонимая ветром ночных светофоров,

По уличным тропам кривых коридоров

Кварталов холодных, железных заторов

Машинного хлама под блеском соборов —

В пугающей тьме, проводами распоротой.

Вон тот перекрёсток косыми проборами

Разрезал и вмял полосу тротуара.

И сердце вдруг сильно меж рёбер зажало…

Стоит город мой с фонарями, заборами,

Дымит заводскою трубою-сигарой,

Гудит тепловозным сигналом вокзала…

И держит меня мостовыми опорами,

Чтоб я от него никуда не сбежала.

Таниново-медовый запах лета —

Землистый аромат седого мха,

Древесный привкус от дубовых веток

И горечь жёлто-рыжих горицветов,

Мелиссы мятность в свежести букета

И терпкость молодого лопуха,

И сладость, что таит душистый клевер.

Щавелевая нотка? Нет — аккорд…

Пришло тепло на мой любимый север

Дождям и холодам наперекор.

Дыхание, шаги за дверью, запахи…

Смахнула слёзы ледяной рукой.

Твердил о том, что я слаба? Да слабая.

А ты какой, скажи мне? Ты какой?

Что будет дальше? Знать бы, да неведомо…

Зашила раны ржавою иглой.

Стежки пылали горькими рассветами.

Ты рядом, но… чужой, чужой, чужой…

Закрыла сердца брешь льняною ветошью,

Засыпала вчерашнею золой.

Закончилась любви безумной летопись.

Всё в прошлом… и долой, долой, долой…

Ах, лето — пора чудес…

Стою и с восторгом внемлю…

Заря, осветив деревню,

Упала за тёмный лес.

Луч солнца, моргнув, исчез

За дымки густой навес,

По веткам скользнул и слез

В траву, а потом на землю.

Медовую шаль на плечи

Накинул озябший день.

В листву завернулась тень —

И в облаке набекрень,

Туманом укрыв плетень,

Шагнул на дорогу вечер.

Он — рыжий беспринципный хулиган.

Она — огненно-рыжая бестия.

Ночью над ней рыжие созвездия.

Утром — неба рыжего океан.

День. Дремлют на улице тополя,

Рыжие в лучах волшебного света.

В рыжее платье Она разодета,

А платье из рыжего ковыля.

Вечер — свежесть горького миндаля.

Туманом рыжим заворожённые,

Рыжие — он и она — влюблённые.

Рыжие: Он — солнце, Она — земля.

Роняет лето ливни. Капли, капли.

На мостовой серебряные лужи

С агатовым оттенком. Тучи дряблы,

Ползут над головою неуклюже.

Ветрище завывает с подголоском

И вьюжит пылью водяной по окнам,

а на стекле неровные полоски —

Из серой ткани дождевой волокна.

Прохладно. Пролистал июнь страницы,

А ни тепла, ни солнца — грусть обмана.

Большой средневековою темницей

Стал город за завесою тумана.

Не называй по имени, не смей.

Ты знаешь, я давно живу без кожи.

Остановись за дверью, нет в прихожей

И не задуй дыханием свечей.

Не вспоминай, как было, ни к чему.

Желая снять обиды покрывало,

Не мучай словом, в каждом слове — жало.

Я не хочу в словесную тюрьму.

Упрёков яд сочится с губ сухих.

Глаза слезятся — смрадный запах страха.

Любовь давно сгорела — горка праха.

Мы расстаемся, всё — последний штрих…

Но рвется на груди моей рубаха

В твоих объятьях нежно-колдовских…

Море — жёлтый огонь

в лучах заходящего солнца.

Парус прозрачный,

скорее призрачный,

Невесомые якоря.

Сети тащит рыбак

Полные рыбы невидимой.

Небо вливается в воду

До капли.

«Лево руля!»

Ветер зовёт домой,

ласково причитает.

Шхуны вздохнули с грустью,

скрипнули, поворот…

За горизонт в меду —

Цвета любви и страсти

Сердце веду в поход…

Серые ночи одна за одной

В серых туманах над серым асфальтом

С тучами серыми серой толпой

Тихо скользят, серой дымкой густой

Быстро меняя земную реальность

В серую зыбкость. Утерян покой —

Серые звуки сменили тональность,

Жизнь завернули безумной спиралью,

Каждый виток покрывая эмалью…

Нет, не эмалью, а серой вуалью —

Пепла да пылью с золой…

В дождливый вечер улицы сбежали,

Людей отправив мёрзнуть по домам,

А сами, как умели, отдыхали,

Свободу дав измученным дворам.

Дышали свежим воздухом покоя —

Без музыки клаксонов, скрипа шин,

Надрывных криков суетного роя

Толпы галдящей, грохота машин.

Водой умыли скверы, тротуары,

Прибили пыль и тополиный пух,

Пригладили дороги да бульвары

Без лозунгов и вечных показух.

Сбежали, и похоже по погоде,

Понравилось жить без… да-да без нас

Давно мы и не в тренде, и не в моде.

Для них мы — человеческая грязь.

Последнею ступенькой на крыльце

Страдала долго. Высохла. На слом…

Пережила. Ну, что же, поделом —

Неровный шрам улыбки на лице…

Корсетами обид сдавило грудь.

Любил и тосковал? Чистейший вздор.

Слова бросал (был яростен напор)

И всё твердил, «прорвёшься как-нибудь».

Судьба свела на жизненном кольце

(Скулит твоей гордыни мерзкий зверь).

Я, не прощаясь, закрываю дверь,

А ты — побудь ступенькой на крыльце.

1

Автобус номер четыре плавно притормозил у конечной остановки. В салон потянулись люди — ранние пташки рабочего дня. Кто-то сразу сел на сиденье, чтобы окунуться в сон, хотя бы на несколько минут. Кто-то хмурился, видимо не проснулся, а может и не спал вовсе. Натали вспорхнула в автобус последней. Сразу заняла место около окна. Поехали. На первой же остановке около «Шокового лада» увидела свой талисман.

Талисманом она назвала для себя (надеясь, что никто не разгадает эту тайну) молодого мужчину лет тридцати. Он регулярно изо дня в день заходил в автобус в одно и то же время. Она любила разглядывать пассажиров, угадывая их мысли и переживания, у этого на лице была только усталость. Мужчина никогда не улыбался, никогда ни на кого не смотрел, просто стоял, держась за поручень, а потом выходил на улице Мирной у Леноградского магазина. «Если он будет сегодня, — каждый день загадывала Натали, — то день пройдет замечательно, всё получится». Самое интересное, что с утра ездили одни и те же люди (давно пора перезнакомиться), но талисманом она выбрала именно его.