Ольга Минаева - Иван Кулибин. Иван Ползунов. Ефим и Мирон Черепановы

В круг обязанностей академического механика входило устройство при дворе разного рода иллюминаций и фейерверков. Это было яркое зрелище, однако с двумя существенными изъянами. Во-первых, порох, употребляемый для устройства потешных огней, издавал едкий удушливый запах, во-вторых, там, где порох, всегда существует опасность взрыва. Кулибин предложил заменить вспышки пороха совершенно безопасным и не менее ярким оптическим фейерверком, производимым зеркальными фонарями. Пороховой грохот имитировали при помощи железных листов. Потемкину и Екатерине проект пришелся по вкусу. Светлейший князь потом не раз заставлял Кулибина устраивать оптический фейерверк в Таврическом дворце для иностранных послов.

Расцвет творчества Кулибина пришелся на период царствования Екатерины II, однако и при Павле I, несмотря на то что тот правил всего 5 лет, с 1796 по 1801 год, престарелый изобретатель по крайней мере дважды заставил о себе говорить.

Павел I.

На петербургских верфях иностранными инженерами строились три больших военных корабля. Когда они были готовы к спуску на воду, посмотреть на величественное зрелище собралось множество народа, пришел и Иван Кулибин. Он прохаживался рядом с кораблями, внимательно разглядывая приспособления для их спуска со стапелей. Затем подошел к главному кораблестроителю и обратил его внимание на некую неправильность, из-за которой самый большой корабль мог застрять на стапеле, не добравшись до воды. Самодовольный иноземец посоветовал старику не лезть не в свое дело. Тот пожал плечами и отошел в сторонку. Вскоре на верфи появился император. Работа закипела с новой силой. После сигнала первые два корабля успешно соскользнули со стапелей и подняли фонтаны брызг. Когда же подошла очередь самого большого – «Новой благодати», опасения Кулибина полностью оправдались. Корабль тронулся, но на полпути к воде вдруг остановился. Кораблестроители, увидев, что Павел гневается, пришли в ужас. Они изо всех сил пытались столкнуть корабль в воду, но он застыл на месте как вкопанный. Вдруг, не говоря ни слова, Павел I повернулся, покинул верфь и отбыл во дворец. Кулибин тоже собрался восвояси, но его задержал случившийся здесь же знакомец, пригласивший мастера домой на стакан чая. Кулибин не отказался, и вскоре приятели сидели за самоваром. Но не успели они как следует напиться чаю, как раздался стук в дверь. От господ инженеров явился матрос, пригласивший Кулибина на верфь, выручать попавших впросак кораблестроителей. Тот явился и согласился помочь. После вмешательства Кулибина и третий корабль благополучно сошел со стапеля в Неву. Павел I был вспыльчив, но отходчив. Узнав о благополучном окончании дела, он щедро наградил кораблестроителей, Кулибина же удостоил особой аудиенции и с тех пор обращался к нему не иначе как по имени-отчеству.

Несмотря на особое отношение императора, домашние Кулибина не на шутку всполошились, когда у них в квартире появился фельдъегерь из дворца. Нехорошие предчувствия томили и самого мастера, однако они, к счастью, не подтвердились. Император тепло приветствовал старика, а потом попросил, чтобы тот придумал, как поправить покосившийся шпиль над Петропавловской крепостью. О том, чтобы Кулибин лично выполнил эту сложную и опасную работу, император и не помышлял. Однако мастер с помощью одного-единственного рабочего все сделал сам – несколько раз они взбирались на самый верх крепостной колокольни, закручивали ослабевшие болты, привинчивали стальные листы. Вскоре шпиль вновь горделиво выпрямился. Павел I остался доволен, поблагодарив старого мастера, он вспомнил, что тому не впервой забираться на умопомрачительную высоту. Пятый год подряд Кулибин проверял и заводил дворцовые часы, не получая за это ни копейки. Император велел назначить Кулибину за это отдельное жалованье – 1200 рублей в год, а также единовременно выплатить ему за четыре года долг – 4800 рублей.

Руководство академической мастерской отнимало много времени и сил, отвлекая Кулибина от любимого дела – изобретательства. В январе 1787 г. он попросил тогдашнего директора Академии княгиню Е. Р. Дашкову освободить его от руководства мастерской. Просьба Кулибина вскоре была удовлетворена. Он был освобожден от занимаемой должности, его лишили жалованья, однако Дашкова попросила Кулибина выполнять все просьбы академиков в частном порядке. Изобретателю оставили квартиру при академии и назначили вместо жалованья «пенсион» – те же самые 300 рублей в год. Кулибин на эти условия согласился и остался в Петербурге продолжать изобретательскую и инженерную деятельность. Это продолжалось до 1801 г. В тот год Кулибин вновь подал прошение, теперь уже на имя Александра I, взошедшего на трон после дворцового переворота. Изобретатель попросил царя выдать ему 6000 рублей для оплаты долгов и разрешить уехать в Нижний Новгород. Монарх уважил просьбы Кулибина: «Снисходя ревности его и долговременной службе, Государь позволяет старцу провести остаток дней в мирном уединении на родине». Александр I велел назначить Кулибину пенсию – 3000 рублей в год. Молодой император также решил дать прославленному мастеру аудиенцию. Приняв его во дворце, Александр I поблагодарил Ивана Петровича за все, что он сделал для Отечества, тепло попрощался с ним и осведомился, что тот собирается делать в Нижнем Новгороде. Выяснилось, что у Кулибина есть незаконченные проекты, которыми он и займется. Царь ссудил ему 6000 рублей, обещав ежегодно вычитать по тысяче рублей из пенсии. Кулибин был счастлив – работы, которые он себе наметил, стоили немалых денег.

Александр I у бюста Екатерины II. Художник В. Л. Боровиковский.

Вскоре после прибытия в Нижний Новгород жена Ивана Петровича умерла во время родов. Кулибин очень болезненно переживал это, считая себя виновником ее кончины. Однако через некоторое время он в третий раз женился на местной мещанке, впоследствии у них родились три девочки. Всего же у Кулибина было двенадцать детей.

Полжизни провел Кулибин на берегах Невы – в родном городе мастера мало кто помнил, большинство знакомых уже умерли. Лишь бывший ученик, ныне часовой мастер Пятериков радостно встретил Кулибина, их дружба сразу же возобновилась. Кулибин приобрел небольшой дом и продолжил работу. По воскресным дням во главе многочисленного семейства он направлялся в церковь к обедне. Худощавый невысокий старик с окладистой белоснежной бородой, одетый в суконный кафтан, черные штаны, заправленные в сапоги, привлекал всеобщее внимание – столько с его именем было связано легенд и слухов. Нижегородцы шушукались, что Кулибин ведет себя чудно, говорит тихо, никогда не ругается, водки не пьет, не курит, все время возится на реке с каким-то странным «суденышком». Из этого делался вывод, что Кулибин – колдун, знается с нечистой силой. Неизвестно, доходили ли досужие разговоры до ушей самого Кулибина, однако если и доходили, изобретатель не придавал им ровно никакого значения. Ну, болтают бездельники и пусть болтают, Кулибину было не до них. Под неоконченными проектами, о которых он докладывал Александру I, Кулибин прежде всего подразумевал самоходное судно, строительство которого он начал еще в царствование Екатерины II. Изобретатель долго трудился, и в конце концов судно было построено. Устройство «водоходного судна» по его замыслу было следующим. Один конец каната на судне обвивался вокруг гребного вала, а другой привязывался на берегу к неподвижному предмету. Течение реки давило на лопасти колес, которые приходили во вращение и наматывали канат на гребной вал. Таким образом судно начинало перемещаться против течения. Конечно, это изобретение не было совершенным, однако это все же было лучше прежней бурлацкой тяги. Его испытание прошло в присутствии всего нижегородского бомонда во главе с губернатором. Все подтвердили, что судно Кулибина полностью отвечает своему названию и назначению – с приличной скоростью ходит против течения без парусов и весел. Губернатор отправил соответствующее донесение в Петербург. Министр коммерции граф Румянцев перенаправил документ вкупе с описанием самоходного судна и его чертежами в департамент водных сообщений, тот – на экспертизу голландцу на русской службе инженер-генералу Францу Деволану (этот выдающийся человек принес очень много пользы своей второй родине). Деволан пришел к выводу, что устройство судна с гидротехнической точки зрения одобрено быть не может. Заключение титулованного инженера было доставлено в Нижний Новгород Кулибину. Мастер отправил свои контрдоводы в столицу. По-видимому, там убедились в их основательности, иначе вряд ли Кулибин получил бы из государственного казначейства 6000 рублей, потраченных им на строительство судна. Однако о заказе таких судов речь не шла. Не проявили практического интереса к судну Кулибина и нижегородские купцы. Эта косная братия привыкла к труду бурлаков и не захотела менять человеческую тягу на механическую. Тем более без отмашки начальства.