Симон Соловейчик - Непрописные истины воспитания. Избранные статьи

Обычно ставят в одну строку поощрение и наказание. Но сила их неравная. Наказание действует сильнее, когда речь идет о людях взрослых. Если же мы только начинаем воспитывать, поощрение во сто раз действеннее. Особенно если оно исходит от авторитетного человека. Словом, не бойтесь хвалить детей…

Ведь и у взрослых так же. Если кто-то, оценивая твою работу, начинает с признания ее достоинств – ты потом легче принимаешь даже самые серьезные замечания.

У хорошего воспитателя даже порицание начинается с похвалы. И если он хочет сказать о недостатке, он говорит о нем как об исчезающем недостатке – мол, все хорошо, все идет в правильном направлении, еще немного усилий!

Но вот ребенок пошел в школу, и вдруг выясняется, что он не может хорошо учиться, что он медлителен в работе. Его бранят, ему внушают тем самым, что он хуже других, неспособный, и здесь главная наша задача – сохранить у человека хорошее представление о себе самом.

Если ребенок учится хорошо, единственное, что мы должны делать, – интересоваться его успехами, сдержанно хвалить. Если же учится плохо – надо помочь ему. Сухомлинский считал, что маленьким детям обязательно надо помогать дома, сидеть с ними, потому что у них слаба еще собственная воля.

В идеале так и должно быть. Но что подчас при этом творится в доме! Какие крики! Какие оскорбления! Какие слезы! Война, а не уроки. Учение с первого дня превращается в мучение, и ребенок не знает, чего же ему больше бояться: школы, где на него кричат, или дома, где на него кричат еще больше?

Учить ребенка письму и чтению, если он сам не научился, – дело трудное, оно требует терпения и благожелательности. И если мы не можем пересилить себя, если срываемся на брань и крик, лучше оставить ребенка в покое, не помогать ему вовсе, потому что не так страшны двойка и все плохие отметки, вместе взятые, как эти ссоры, брань и крик.

Ведь очень может быть, что первоклассник пошел учиться слишком рано. Дети не созревают одновременно. Значит, надо потерпеть, не ждать от ребенка немедленных успехов. Наша заинтересованность, тревога и затаенная надежда непременно сделают свое дело. Если сохранится чувство уверенности в себе – все будет в порядке!

Конечно, в воспитательных целях (особенно среди взрослых) иногда приходится сбивать слишком высокое мнение человека о себе, если он зазнался. Но ведь и в этом случае наша главная забота – не разрушить человека до конца, потому что иначе он пропал и никакая критика ему не поможет. Обратите внимание – осуждаем поступки, а личность не трогаем. Никто не скажет: «Ты вообще такой», и никто не скажет: «Да он просто дурак». Личность во всех случаях остается неприкосновенной!

Во всех случаях, кроме одного: когда перед нами дети. Вот детей можно называть как угодно и обсуждать их личные качества – не поступки и проступки, а именно глубинные личные качества.

1 сентября девочка несет в школу букет гладиолусов. Ветер рвет бумагу, вот-вот сломает цветы.

Мама идет рядом:

– Да неси же, с цветами не может управиться! Бестолковая!

Цветы девочка принесет в школу, с этим все будет хорошо. Но когда ее вызовут к доске, она будет молчать, потому что дома ей уже семь лет твердят: ты бестолковая. И учительница тоже рассердится: «Садись, какая бестолковая!»

И что тогда? Как девочке после этого учиться? Как, выросши, не бежать от матери и от школы в любую компанию, в самую дурную – она же бестолковая, никудышная, ненужная! И тогда мама скажет: «Дочь от рук отбилась! Вот вернется – я ей все косы повыдергаю!»

Воспитание продолжается, хотя и кос давно уже нет.

Самые умные ребята порой теряются, если почему-либо попадают в отстающие. Их душа замирает, способности угасают. Неопытный учитель, оставляя ученика после урока, делает это нередко столь бестактно, что вред от сознания: «Я – отстающий» в сто раз превышает пользу от дополнительных занятий. Ребенок должен всегда думать о себе как о хорошем, достойном, способном человеке, которому все под силу – и хорошее поведение, и приличная успеваемость. Вот возьмусь за дело – и все получится! Если он так будет думать о себе – он выплывет. Внушат ему обратное – пропадет.

Что же бывает, если у ребенка вырабатывается дурное, низкое представление о себе? Если ему с детства упреками, замечаниями, порицаниями и наказаниями внушают, что он хуже других, что он «ничто»?

Возможно, он смирится с этой мыслью, будет плохо учиться. А зачем? Все равно он неспособный! В дальнейшем он может вести себя по-разному, но никогда не сделает попыток улучшить свою судьбу. У него сложится психология неудачника. Да его и вправду всю жизнь будут преследовать неудачи – именно потому, что он невнимателен к самому себе, к своей судьбе. Часто человек так не ценит себя, что становится опасен для окружающих, становится хулиганом, не знающим удержу.

Но возможен и второй вариант, пожалуй, не менее опасный. Ребенок, не получивший в детстве достаточно любви, внимания и поощрения, который постоянно слышит, что он хуже других, из чувства самоохранения вырабатывает самые высокие самооценки: нет, я не хуже других, я, может быть, даже лучше! Лучше, лучше! И всю жизнь он пытается доказывать это. Такие ребята стараются верховодить чуть ли не с пяти лет – и для этого нередко подличают, хитрят, ведут себя нагло и хищно. Став взрослыми, они считают себя умнее, талантливее других. Люди не уважают меня, потому что я хуже их? Ничего, я заставлю уважать себя! И так как такие люди способны пожертвовать многим ради своего успеха, окружающим приходится плохо.

«Представление о себе самом как о достойном человеке» – выражение длинное и, пожалуй, неуклюжее. А нет ли синонима? Нет ли слов попроще?

Чувство собственного достоинства? Это важное, но довольно узкое понятие; притом чувством собственного достоинства, и даже преувеличенным, обладают иногда отъявленные мерзавцы. Они просто преисполнены достоинства – не подступись!

Так, может, речь идет о самой обыкновенной чести? Ну конечно! Именно честь, чувство чести, представление о чести и удерживает человека от дурных поступков. Чтобы люди обо мне не подумали плохо – вот честь. Чтобы я о себе не думал плохо – и это честь.

Представление о себе самом как о честном, незапятнанном человеке… Если бы удалось создать это представление в нашем ребенке! Создать, сохранить, поддержать, утвердить! Тогда мы могли бы опираться на душевные силы самого ребенка, знали бы, что он ведет себя в наше отсутствие точно так же, как и при нас, потому что не мы удерживаем его от дурного. Не мы, а честь.

«Ты хороший, ты честный, ты не можешь поступить нечестно, я никогда и ни за что не поверю, что ты поступил дурно», – будем внушать это ребенку с первых дней его жизни.