Николас Уэйд - На заре человечества: Неизвестная история наших предков

Люди покинули Африку в те дни, когда северные области Европы и Азии покрывали ледники, а уровень океана был примерно на 70 м ниже нынешнего. Они, вероятно, пересекли Красное море в его южной оконечности и достигли Индии. Поколение за поколением люди расселялись вдоль побережья Южной Азии и примерно 40 000 лет назад достигли Сахула, континента, впоследствии частично ушедшего под воду (от него сегодня остались Австралия, Новая Гвинея и Тасмания).

Восточный маршрут, избранный первыми современными людьми, покинувшими Африку, отражает их тяготение к тропическому климату, в котором они привыкли жить, или то, что земли в глубине материка были заняты популяциями Homo Erectus , либо и то и другое.

Таким образом, вполне вероятно, что первые современные люди покинули Африку одной партией, пересекли южную оконечность Красного моря и медленно, поколение за поколением, расселялись вдоль побережья Аравии и Ирана, достигнув в итоге Индии. Поскольку в плейстоценовом ледниковом периоде уровень океана был ниже, археологические свидетельства этого продвижения вдоль моря сегодня надо искать под водой.

Однако эту версию пока принимают не все. Некоторые специалисты выдвигают альтернативную теорию: о том, что путь первых людей из Африки в Индию пролег по северному маршруту, в обход Красного моря, через Левант и Иран.

Есть и третья версия: было по меньшей мере две миграции – одна северная, в Левант, вторая южная, в Индию. Этой теории придерживаются археологи, не доверяющие выводам генетиков. Если же генетики правы и миграция была одна, придется делать выбор между северной дорогой над Красным морем и южной, через его «нижние» ворота, а имеющиеся сегодня свидетельства, во всяком случае с точки зрения генетики, указывают на южный вариант.

На картах генетиков, выстраивающих перемещения первых современных людей по планете, четкие линии тянутся из Восточной Африки в Индию, Австралию и Японию, и трудно отделаться от ощущения, что доисторические эмигранты целенаправленно двигались в эти отдаленные земли. Но, разумеется, это не так: у них не было ни карт, ни представления о том, чем окончится путешествие. По сути дела, не было и путешествия.

Для первобытных собирателей перемещения на небольшие расстояния, видимо, были обычным делом, но дальний переход с детьми – тяжелое испытание. Скорее всего, покинувшие Африку пионеры не собирались путешествовать в неведомое, подвергая свои семьи тяготам и опасностям, а вели себя, как и свойственно охотникам и собирателям: меняли стоянки после короткого путешествия. Через несколько лет родились новые дети, группа выросла в числе и разделилась, чтобы избежать раздоров, обычно возникающих в крупных собирательских сообществах.

После такого раздела часть людей оставалась на старом месте, а часть откочевывала на новые земли. Собирателям для пропитания нужна обширная территория, и потому за столетие – за пять поколений – популяция охотников-собирателей могла продвинуться на значительное расстояние, особенно если ее члены овладели искусством прибрежного рыболовства и старались не удаляться от водоемов. Другими словами, те дальние миграции совершались не одной группой людей, проходившей огромное расстояние, а были медленным расширением зоны обитания, и каждый новый этап путешествия проходило новое поколение.

Выход из Африки на Аравийский полуостров через Ворота слез, вероятно, не обошелся без применения лодок. Хотя археологи не нашли ни одного судна или плота, относящегося к тому периоду, люди, обитавшие на африканских стоянках позднего каменного века, который начинается без малого 50 000 лет назад, определенно занимались рыболовством, так что технология изготовления лодок, вероятно, была им известна. Если первые мигранты покинули Африку на лодках, их потомки могли и дальше двигаться по воде вдоль побережья до самой Индии.

Держаться береговой линии, помимо прочего, было безопаснее, чем удаляться вглубь материка. Большая часть Южной Аравии – это суровая пустыня, которая для собирателей могла оказаться непреодолимым препятствием. Однако время от времени (по геологическим часам) и там случались дождливые сезоны. Даже в плейстоценовый ледниковый период, из оков которого мир освободился лишь 10 000 лет назад, случались промежутки относительного потепления. Пик одного из них случился 50 000 лет назад. Во время этого потепления в Южной Аравии климат стал влажнее и вполне подходил для жизни охотников-собирателей {90}.

Однако эти периоды благоприятного климата могли привлечь обитавших на севере неандертальцев. Безусловно, неандертальцы мешали ранним попыткам африканских перволюдей выйти в Аравию и воспрепятствовали их проникновению в Левант. Но 50 000 лет назад неандертальцам пришлось столкнуться с новым врагом. Первобытные люди, уже обладавшие языком, были лучше организованы и пользовались более совершенным оружием. Уступающие неандертальцам в физической мощи, современные люди наконец-то получили преимущество перед свирепым древним противником.

И все же, пустившись в путь с семьями, первобытные эмигранты, вероятнее всего, предпочли бы не сталкиваться с неандертальцами. Потому они не пошли вглубь материка, а двинулись по побережью Южной Аравии, а лодки служили им одновременно и для рыбалки, и как транспорт.

Так почему же из Африки мигрировала только одна партия людей? Могло ли это объясняться тем, что единственный путь миграции – Баб-эль-Мандебский пролив – первые люди, пересекшие его и осевшие по ту сторону, перекрыли, не позволив идущим следом вторгнуться на их территорию? Скорее, впрочем, дело в том, что шансы на выживание были невелики, и лишь одной группе мигрантов повезло преодолеть все тяжкие испытания, выпавшие по дороге.

Как можно проследить путь тех первых мигрантов на заре времен? Первобытные люди, выйдя за пределы Африки, оседали там, куда пришли, кроме тех, кто оказывался во главе катящейся волны. Таким образом, мир заселялся довольно упорядоченно. Тысячелетиями люди жили и умирали там же, где рождались. Популяции не смешивались, заключались патрилокальные браки, свойственные обществу охотников и собирателей.

Такой вывод диктует генеалогия Y-хромосомы и митохондриальной ДНК. Мужчины с каждой ветви древа Y-хромосомы, как правило, происходят из одного географического региона. То же самое верно в отношении древа митохондриальной ДНК. Некоторые ветви этих двух древ ограничиваются одним континентом. Другие простираются через несколько, но в определенном смысле и это доказывает упорядоченное расселение человечества. Если бы население планеты было сильно перемешано, представители каждой ветви обнаруживались бы повсюду.