Ниал Фергюсон - Великое вырождение. Как разрушаются институты и гибнут государства

Можно представить себе, что если бы эти сто тысяч людей [члены Американского общества трезвости] жили во Франции, то каждый из них самостоятельно обратился бы к правительству с просьбой, чтобы оно взяло под свой контроль все кабаки на территории королевства {143}.

Де Токвиль нисколько не преувеличил страсть Америки XIX века к добровольным ассоциациям. Историк Марвин Оласки приводит следующий пример. Объединение, связанное с 112 протестантскими церквями Манхэттена и Бронкса, на рубеже XIX–XX веков распоряжалось: 48 фабричными школами, 45 библиотеками и читальнями, 44 швейными школами, 40 детскими садами, 29 сберкассами и кредитными обществами, 21 конторой по трудоустройству, 20 спортзалами и бассейнами, 8 диспансерами, 7 круглосуточными яслями, 4 домами с меблированными комнатами. И это еще не принимая в расчет деятельность столь же многочисленных католических, иудейских и светских объединений {144}.

В континентальной Европе, как справедливо заметил де Токвиль, никогда не было ничего подобного. Эдвард Бэнфилд в книге “Моральные основания отсталого общества” противопоставил “аморальную семейственность” южноитальянского городка, названного им “Монтеграно”, бурной ассоциативной жизни Сент-Джорджа, штат Юта. Похожий ландшафт, похожий климат, разные институты. В “Монтеграно” имеется лишь одна ассоциация: карточный клуб, в котором состоят 25 зажиточных горожан. Имеется, кроме того, сиротский приют, который содержат монахини из старинного монастыря, однако горожане не делают ничего, чтобы помочь приюту или отремонтировать обветшавшую обитель {145}. Увы, как и опасался де Токвиль, градус ассоциативной жизни в США заметно снизился.

Роберт Патнэм в своем бестселлере “Кегли в одиночку” привел длинный список показателей “социального капитала”, указав на его стремительную убыль в 60–70-х годах и в конце 90-х годов:

1) Посещаемость собраний для решения городских и школьных дел: уменьшилась на 35 %;

2) Отправление должности в каком-либо клубе или организации: уменьшилось на 42 %;

3) Участие в распорядительном органе какой-либо местной организации: уменьшилось на 39 %;

4) Количество членов школьных комитетов: уменьшилось на 61 %;

5) Средний показатель участия в 32 национальных объединениях ( chapter-based associations ): уменьшился почти на 50 %;

6) Количество членов мужских лиг боулинга: уменьшилось на 73 % {146}.

Теда Скочпол в работе “Затухающая демократия” (2003) напоминала, что в США пришли в упадок организации вроде “Элкс”, “Мус”, “Ротари”, да и мои друзья “Лайонс”, то есть все, кто столько сделал для объединения американцев с разным уровнем дохода и из разных классов {147}. Сходным образом (пусть с совершенно иных идеологических позиций) Чарльз Мюррей в превосходной книге “Порознь” (2012) объясняет, что упадок религиозной и светской ассоциативной жизни в сообществах рабочего класса – одна из главных причин снижения социальной мобильности и роста неравенства в современных США {148}.

Если настолько глубок упадок американского гражданского общества, на что уж надеяться европейцам? Англия казалась исключением из закона убыли социального капитала. Как и в США, XIX столетие явилось в Великобритании золотым веком ассоциативной жизни, “эпохой [по словам Джорджа М. Тревельяна] тред-юнионов, кооперативов и обществ взаимопомощи, лиг, советов, комиссий, комитетов для всех мыслимых затей в области культуры и филантропии”. Тревельян шутил, что “неохваченными не остались и бессловесные животные” {149}. Ежегодный валовой доход автономных некоммерческих организаций в 1911 году превысил государственные расходы, предусмотренные законодательством о бедных {150}. Абсолютное число бедолаг, которым помогали в 1871–1945 годах благотворительные организации, оставалось на удивление постоянным {151}. Учреждение централизованной системы социального страхования и здравоохранения (шаг, рекомендованный Уильямом Г. Бевериджем) радикально изменило положение многих британских обществ взаимопомощи. Они либо превратились в органы государственной опеки, либо пришли в упадок {152}. В других сферах ассоциативная жизнь Британии оставалась кипучей. В 50-х годах XX века социологов все еще впечатляла живучесть этой сети добровольных обществ. По данным Питера Джеффри Холла, они во многом функционировали даже в 80-х годах. Отток наблюдался лишь в традиционных женских организациях, в некоторых молодежных объединениях и обслуживающих организациях вроде Красного Креста {153}.

При внимательном рассмотрении живучесть уже не кажется бесспорной. Доклады Регистратора обществ взаимопомощи (1875–2001) позволяют оценить в долгосрочной перспективе деятельность обществ взаимопомощи (например рабочих клубов), кооперативных товариществ и строительных обществ (касс взаимопомощи и обществ ипотечного кредита). Пик активности таких объединений пришелся на 1914 год (36010), а максимальное число их участников – на 1908 год (33,8 млн человек). Заметим, что население Великобритании в то время составляло чуть более 44 млн человек.

В 2001 году насчитывалось немногим более 12 тыс. обществ. Данные 2001 года о членстве доступны лишь для 9 тыс. кооперативных товариществ: они объединяли 10,5 млн человек (при населении страны 59,7 млн) {154}. В 1899 году в Независимом ордене тайной братии Манчестерского устава, зонтичной организации для обществ взаимопомощи, состояло 713 тыс. человек, сейчас – 230 тыс. {155}. Более того, сравнительный анализ материалов “Всемирного исследования ценностей” показывает, что в мировом рейтинге волонтерского движения Великобритания опустилась с 9-го на 12-е место: доля граждан, принадлежащих к одной или нескольким добровольным ассоциациям, уменьшилась с 52 (в 1981 году) до 43 % (в 1991 году) {156}. Недавний опрос выявил дальнейшее падение ( рис. 4.1), так что сейчас “играет в кегли поодиночке” даже больше британцев, чем американцев.

Легкость ведения бизнеса в различных странах в 2006–2012 гг. (количество дней для выполнения шести процедур)

Рис. 4.1. Членство в общественных объединениях в Великобритании и США (2005–2006 гг.)

World Values Survey Association World Value Survey 1981 – 2008. См.: http://www.wvsevsdb.com/wvs/WVSIntegratedEVSWVSvariables.jsp? Idioma=I .

Убыль английского “социального капитала” хорошо заметна. Меньше стало не только членов политических партий и профсоюзов. В старых благотворительных организациях наблюдается заметный отток членов. Членство в организациях любого типа в 2007 году по сравнению с 1997 годом также уменьшилось.

По данным Национального совета по делам общественных объединений, “почти половина времени, отданной волонтерской деятельности, приходится всего на 8 % населения” {157}. В отношении сбора пожертвований на благотворительные нужды наблюдается сходная тенденция. Хотя средний размер пожертвования увеличился, доля жертвующих домохозяйств с 1978 года уменьшилась. Более трети объема пожертвований сейчас приходится на людей в возрасте 65 лет и старше (около 30 лет назад приходилось менее четверти объема). (В тот же период доля пожилых людей в структуре населения выросла с 14 до 17 % {158}.) Опросы рисуют поистине безотрадную картину {159}. Так, в 2009–2010 годах в Англии: