Игорь Красавин - Techne. Сборка сообщества

Эти вызовы заставляют участников использовать стратегию умножения и изменения активов и отношений, с которыми они связаны, либо простое их проживание, повторение, в зависимости от тех возможностей, которые предоставляет пространство отношений и способность участников влиять на них. Одновременное участие множества людей делает эти процессы самоподдерживающимися. До тех пор, пока сообщество совместно и постоянно пользуется активами, последние являются коллективными. Частными они становятся, когда вместе с некоторыми участниками вступают в отношения, из которых остальное сообщество исключено.

Разные регистры коммуникации совместно покрывают пространство социальных контактов. Они моделируют рациональное понимание участниками того, что они делают, вкладывают смыслы в их действия и сподвигают на дальнейшую активность, основываясь на ожидании от получаемого в будущем эффекта. Совпадение смыслов и действий различных участников позволяет реализовать между ними отношения гораздо более полновесные, нежели в обратном случае. Поэтому участники ищут друг друга и очень подозрительны к тем, чьи смыслы и действия непредсказуемы; они конкурируют между собой за удачные связи, контакты и остаются заложниками доверия. Вернее, невозможности безграничного доверия без стирания ценностей и статусов, в связи с чем устойчивые линии контактов напоминают кротовьи норы в «невидимой» социальности.

Мы можем вертикально поделить участников на три группы сообразно их коммуникативным возможностям (горизонтально эти группы состоят из множества подгрупп) 79. Самая общая и многочисленная – это группа участников неформальных отношений, которых объединяют территория и язык. Ее интерес, по сути, распадается на интересы множества малых групп: дисперсных, скученных, родственных, типических и мало ли каких еще. Для называния данной группы используется общее понятие «народ» во всех его значениях. Вторая группа – это институциализированные участники: организации, компании, бюрократия государства и ассоциации гражданского общества. Их интересы, а значит, логика и цели выстраиваемых отношений задаются теми институциализированными процессами, управлением которых и занимаются участники. Отношения данной группы продлеваются в будущее порою довольно далеко, и пространственный охват бывает значителен. Возможности аккумуляции отношений и сопутствующих ресурсов здесь гораздо шире, чем в плоскости неформальных сообществ, но еще шире они в третьей группе. Ее участники облечены признаваемой властью, а потому их воздействие несопоставимо с возможностями окружающих. Решения власти касаются всего «народа», но «народ» этих решений не инициирует. Наличие такого управляемого пространства отличает властную группу элит, которая не только следит за исполнением правил, но еще и непосредственно их принимает.

Группы и регистры – всего лишь организующие формы, которые сводят и разводят коммуникацию одних и тех же тел. То есть отношения каждого из нас одновременно являются экономическими, политическими и культурными, и все это – не более (но и не менее), чем коммуникация, общение. Каждый из нас принадлежит группе «народа», часть входит еще и в группу институциализированных участников, а еще меньшая часть совмещает присутствие во всех трех группах. Причем ситуация, в которой вы обладаете признаваемой властью над отношениями или процессами, когда вы управляете ими лишь в некоторой степени, но регулярно, и когда вы просто, что называется, живете – разворачивается перманентно, и в разных отношениях одни и те же участники выстраивают разные ситуации. Коммуникация неизбежно заранее смоделирована социальными позициями, которые в реальном времени обусловлены тем, как их участники управляют своим настоящим и будущим, какие смыслы, операции и отношения они создают в разговорах друг с другом и какие результаты получают.

Группы – это статистические образования, эффект институциональной организации. Накладывая схему взаимодействия участников социальных групп в различных регистрах коммуникации на тело сообщества, мы можем видеть, как интересы и отношения одних участников преграждают или, наоборот, помогают реализации отношений других. Каждый участник одновременно развернут сразу к нескольким сторонам взаимодействия: внешней, необратимой, определяющей горизонт возможностей и ограничений; и внутренней, обратимой, распадающейся на конкурирующие и контролируемые отношения. Соответственно, горизонты внутренних и внешних отношений разных групп отличаются: элита не всегда безвольна, но всегда зажата между требованиями внутри своего сообщества и ограничениями внешних, неподвластных отношений со стороны чужих сообществ. Народ не всегда глуп, но горизонты отношений индивидов, составляющих его, слишком невелики, а политические интересы тем аморфней, чем слабее связи.

Самым интересным образом пространство социальных связей предстанет перед нами не равномерно хаотичным, а скорее неравно структурированным. В одних направлениях отношения не выходят за рамки отдельных групп или регистров, там меньше формализации процессов и больше локальных связей. В других направлениях социального пространства мы, напротив, увидим, как отношения, присущие разным группам и регистрам, не просто совпадают, но и объединяются общими взаимосвязанными процессами. Неравные сгустки связей – это социальная ризома, которая в любой момент и в любом месте создается совершенно однотипно, но образует разные содержания. Мы можем не знать, как мыслят люди в тех или иных отношениях, но способы и возможности взаимодействия разных социальных позиций предсказуемы и наблюдаемы в реальном времени. Действия участников выстраивают все типы рацио, присущие мышлению каждой группы и каждого регистра, и тем сбивают исследователей с толку, ибо сеть условий и отношений всегда строится гетерархичным пересечением множества требований и возможностей. То, как формируются ситуации процессов и участников, приближает и удаляет контакты и смыслы коммуникации, которую люди осознают лишь постфактум. Другими словами, общество не так заинтересовано в идеях, как в создании коллективных тел в инфраструктуре отношений.

Группы находятся в разнообразных конфигурациях связей, которые задают предпочтительные действия и горизонт мышления. В то же время все участники очень похожи друг на друга относительной статичностью своих отношений. Люди всё понимают, но далеко не всегда могут подчинить себе систему взаимосвязей, несмотря на то, что являются ее источником. «Народ» редко предъявляет какие-либо притязания остальным группам, и если это происходит, то его выступление сопровождается попыткой разрыва старых институциональных отношений, разнонаправленными действиями в локальных сегментах. Ситуация, в которой разрозненные малые группы и индивиды в течение длительного времени на широких пространствах целенаправленно управляют своими действиями и сотрудничают в деле контроля экономических и политических процессов, просто невозможна. Поэтому в единицу времени интересы «народа» не идут дальше удовлетворения ближайших потребностей существования индивидов. В длительных отношениях коммуникативной связности и взаимного интереса явно не хватает, в связи с чем «народ» готов отдаться тому проходимцу, кто с наиболее честным видом возьмет на себя ответственность и бремя институционального контроля 80.