Ричард Докинз - Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви

Разрешите мне в заключение еще раз соединить друг с другом две половины дарвиновской книги. Дарвин в “Происхождении человека” так подробно разобрал половой отбор потому, что считал его важным для человеческой эволюции, в особенности потому, что считал его ключом к пониманию различий между человеческими расами. В викторианские времена тема расы не была тем политическим и эмоциональным минным полем, каким она стала в наши дни, когда такое множество людей можно оскорбить одним лишь произнесением этого слова. Я буду осторожен, но я не могу игнорировать эту тему, потому что она играет заметную роль в дарвиновской книге и особенно тесно связана с объединением двух ее частей.

Дарвин, как и все викторианцы, остро ощущал различия между людьми, но, кроме того, он охотнее, чем большинство современников, подчеркивал фундаментальное единство нашего вида. В “Происхождении человека” он детально рассмотрел (и решительно отверг) довольно популярную в то время идею, что человеческие расы следует рассматривать как отдельные виды. Сегодня мы знаем, что на генетическом уровне наш вид необычайно однообразен. Утверждалось, что генетическая изменчивость у шимпанзе, населяющих небольшой район Африки, выше, чем у всего человеческого населения Земли (это заставляет предположить, что мы прошли сквозь “бутылочное горлышко” примерно сто тысяч лет назад или около того). Более того, подавляющее большинство генетических различий между людьми приходится на различия в пределах рас, а не между расами. Это значит, что даже если элиминировать все расы, кроме одной, подавляющее большинство возможностей генетической изменчивости человека сохранится. Различия между расами — лишь небольшое дополнение, за которым кроется гораздо больше различий в пределах всех рас. Именно на этом основании многие генетики выступают за отказ от концепции рас.

В то же время бросающиеся в глаза внешние черты, свойственные локальным популяциям людей, выглядят очень по-разному, и этот парадокс похож на тот, что отметил Дарвин. Марсианского систематика, который не знает, что человеческие расы прекрасно скрещиваются между собой и что большинство скрытых генетических различий в пределах нашего вида свойственны всем его расам, наши географические различия в цвете кожи, чертах лица, волосах, размерах тела и пропорциях могли бы убедить разделить нас на несколько видов. Как разрешить этот парадокс? И почему в разных географических областях в ходе эволюции возникли столь заметные внешние различия, в то время как большинство не столь заметных различий рассыпаны по всем географическим областям?

Может быть, Дарвин был прав, и ответ на этот вопрос дает половой отбор? Так считает выдающийся биолог Джаред Даймонд [90] Diamond, J. The Rise and Fall of the Third Chimpanzee. London, Radius, 1991. , и я склонен с ним согласиться.

На вопрос об эволюционных причинах расовых различий предлагались и ответы утилитарного свойства, и, вполне возможно, они отчасти верны. Темная кожа может защищать от рака кожи в тропиках, а светлая — пропускать полезные лучи в обделенных солнцем широтах, где есть опасность развития дефицита витамина D. Малый рост, вероятно, помогает тем, кто охотится в густых лесах, например пигмеям в Центральной Африке и независимо эволюционировавшим охотникам и собирателям в лесах бассейна Амазонки и Юго-Восточной Азии. Способность переваривать молоко в зрелом возрасте, похоже, выработалась в ходе эволюции у народов, которые в связи с особенностями культуры стали дольше использовать эту изначально детскую пищу. Но меня особенно впечатляет разнообразие внешних, бросающихся в глаза черт, за которыми стоят малоразличимые внутренние отличия.

Половой отбор позволяет объяснить лучше естественного то разнообразие, которое кажется произвольным и даже порожденным эстетическими причудами, особенно если эта изменчивость носит географический характер. И особенно если некоторые из затронутых ей черт, например бороды или распределение волос на теле и запасов подкожного жира, разные у разных полов. Большинство людей вполне готовы принять аналогию между половым отбором и связанной с культурой модой, например на головные уборы, раскраску кожи, чехлы для пенисов, ритуальные повреждения тела или декоративную одежду. Учитывая, что культурные различия, такие как различия языка, религии, обычаев и традиций, несомненно, служат препятствием для смешанных браков и обмена генами, мне представляется вполне правдоподобным, что генетические различия между людьми из разных регионов, по крайней мере в том, что касается внешних, бросающихся в глаза черт, выработались под действием полового отбора. Нашему виду, судя по всему, в самом деле свойственны необычайно заметные, даже нарочитые, внешние различия между локальными популяциями, вкупе с необычайно низким общим уровнем генетической изменчивости. Эта пара обстоятельств, на мой взгляд, несет на себе печать полового отбора.

В этом отношении человеческие расы во многом напоминают породы собак [91] Morris, D. Dogs: The ultimate dictionary of over 1000 dog breeds. London, Ebury Press, 2001. — еще одну излюбленную тему Дарвина. Внешне породы собак поразительно разнообразны, даже сильнее, чем человеческие расы, но стоящие за этим разнообразием генетические различия незначительны, и все эти породы явно произошли от волков в течение последних нескольких тысяч лет [92] Vila, C. J., Maldonado, E., and R. K. Wayne Phylogenetic Relationships, Evolution, and Genetic Diversity of the Domestic Dog // Journal of Heredity, 90 (1999), 71-77. . Сейчас репродуктивная изоляция поддерживается дисциплинированными собаководами, и окрас и формы направляются по пути быстрой эволюции скорее человеческими причудами, чем причудами собачьего женского пола. Но своими принципиальными особенностями, как понимал их Дарвин, эта ситуация сходна с половым отбором.

Подозреваю, что в этом, как и очень во многом, Дарвин был прав. Половой отбор — действительно неплохое объяснение многих особенностей уникальной эволюции нашего вида. Возможно, именно он отвечает и за некоторые из наших уникальных черт, свойственных всем расам, например за наш огромный головной мозг. Джеффри Миллер в своей книге “Разум для секса” [93] Miller, G. The Mating Mind. London, Heinemann, 2000. активно отстаивает такую же точку зрения, и Дарвина его книга привела бы в восторг, не омрачаемый тем, что Миллер придерживается уолле-совского взгляда на половой отбор. Начинает складываться впечатление, что на самом деле Дарвин поступил правильно, объединив в одной книге “Половой отбор” и “Происхождение человека”.