Ричард Докинз - Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви

Изобретение научного метода, как все, конечно, согласятся, — это сильнейшая интеллектуальная идея, сильнейшая система мышления, и исследования, и познания, и испытания окружающего нас мира, из всех существующих, и она исходит из предпосылки, что на любую идею нужно нападать. Если идея выстоит против нападок, ее оставляют, а если не выстоит, от нее отказываются. Религия, судя по всему, работает иначе. В самой ее основе лежат определенные идеи, называемые священными, или святыми, или как их там называют. Вот что это значит: “Вот идея или понятие, про которое нельзя говорить ничего плохого, просто нельзя, и все. — Почему нельзя? — Потому что нельзя!” Если кто-то голосует за партию, с которой вы не согласны, вы можете свободно спорить об этом сколько вам угодно, все будут спорить, но никто не будет чувствовать себя оскорбленным. Если кто-то считает, что налоги нужно повысить или понизить, об этом можно свободно спорить. Но уж если кто-то говорит: “По субботам мне нельзя пользоваться выключателем”, мы говорим: “Я это уважаю”. Странно здесь то, что даже говоря это, я думаю: “Нет ли тут какого-нибудь иудея-ортодокса, которого оскорбит то, что я сейчас сказал?” Но я никогда бы не подумал: “Может быть, здесь есть кто-то из левых, или из правых, или кто-то, разделяющий тот или иной взгляд на экономику”, говоря обо всем этом. Я просто думаю: “Хорошо, значит, у нас разные мнения”. Но стоит мне сказать что-либо, имеющее какое-либо отношение к чьим-либо (здесь я рискну высунуться и скажу: необоснованным) убеждениям, как все мы занимаем до ужаса осторожную и до ужаса оборонительную позицию и говорим: “Нет, мы на это не нападаем, это необоснованное убеждение, но нет, мы его уважаем”.

Почему должно быть так, что мы имеем полное право поддерживать Лейбористскую партию или Консервативную, республиканцев или демократов, ту модель экономики или эту, “Макинтош” или “Виндоуз”, но собственное мнение о том, как возникла Вселенная, о том, кто создал Вселенную — нет, это святое? Что это значит? Почему мы окружаем это таким пиететом, если не потому, что мы просто привыкли так поступать? Для этого нет никаких оснований, это просто одна из тех вещей, которые откуда-то вылезли и затем, когда этот круг замкнулся, стали очень, очень сильны. Итак, мы привыкли не критиковать религиозные идеи, но очень интересно, какой фурор производит Ричард, когда он это делает! Всех это просто бесит, потому что такие вещи говорить нельзя. Но если взглянуть на это рационально, окажется, что нет никаких оснований считать, что эти идеи не должны быть так же открыты для обсуждения, как и любые другие, за исключением того, что мы почему-то договорились между собой, что этого не должно быть.

Дуглас умер, но его слова теперь вдохновляют нас на то, чтобы выступить и нарушить это нелепое табу [185] См. также замечательную статью Полли Тойнби в номере “Гардиан” от 5 октября 2001 года (http://www.guardian.co.uk/politics/2001/oct/offafghamstan terrorism). . Последние остатки моего уважения в духе “руки прочь от религии” исчезли в дыму и удушающей пыли 11 сентября 2001 года, за которым последовал “национальный день молитвы”, когда прелаты и пасторы в трепетном порыве подражания Мартину Лютеру Кингу убеждали людей несовместимых вероисповеданий взяться за руки, объединившись в признании той самой силы, которая прежде всего и вызвала саму проблему. Пора интеллектуальным людям, в противоположность людям верующим, выступить и сказать: “Хватит!” Пусть нашей данью памяти жертв сентябрьского теракта будет новая установка: уважать людей за то, что они думают по отдельности, а не уважать группы людей за ту веру, в которой их воспитали всех вместе.

При всей ожесточенной межрелигиозной вражде на протяжении многих веков (которая, как нам вполне очевидно, по-прежнему сильна), иудаизм, ислам и христианство имеют много общего. Несмотря на смягчающий тон Нового Завета и другие реформистские тенденции, все три сохраняют историческую верность тому самому жестокому и мстительному Богу брани, которого в 1998 году описал Гор Видал:

Великое зло, о котором нельзя говорить, ключевое для нашей культуры — монотеизм. Из варварского текста бронзового века, известного как Ветхий Завет, развились три антигуманных религии: иудаизм, христианство и ислам. Это религии небесного бога. Поэтому они, в буквальном смысле слова, патриархальны (Бог — всесильный отец), отсюда две тысячи лет презрения к женщинам во всех странах, зараженных этим небесным богом и мужами, представляющими его на земле. Этот небесный бог — из ревнивых богов, разумеется. Он требует полного подчинения от всех на земле, и он бог не просто какого-то одного племени, но всего мироздания. Тех, кто его отвергнет, нужно обратить в истинную веру или убить для их же блага.

В номере “Гардиан” от 15 сентября 2001 года я назвал веру в загробную жизнь главным оружием, сделавшим нью-йоркское злодеяние возможным [186] http://www. guardian . co . uk / world / 2001 / sep/15 / september11 . politicsphilosophyandsociety2 . Первоочередное значение имеет ответственность религии за ту глубокую ненависть, которая заставляет людей вообще прибегать к этому оружию. Высказать такое предположение, даже с самой что ни на есть джентльменской сдержанностью, значит вызвать целую бурю высокомерной брани, как отметил Дуглас Адамс. Но безумная жестокость этого теракта и столь же злобные, хотя численно и не столь катастрофические акты “возмездия” против несчастных мусульман, живущих в Америке и Британии, заставляют меня презреть обычную осторожность.

Как я могу говорить, что виновата религия? Неужели я считаю, что когда террорист убивает своих жертв, его мотивом служат богословские разногласия с ними? Неужели я считаю, что человек, взрывающий бар в Северной Ирландии, говорит себе: “Вот вам, ублюдки, за вашу мессу и ваше причастие!” Разумеется, я так вовсе не считаю. О богословии подобные люди думают в последнюю очередь. Они убивают не из-за религии, а из-за политического недовольства, часто оправданного. Они убивают потому, что другие убивали их отцов. Или потому, что другие изгнали их прадедов с их земли. Или потому, что другие эксплуатировали их много веков.

Я говорю все это не к тому, что религия сама по себе вызывает войны, убийства и террористические акты, а к тому, что религия служит главным и самым опасным ярлыком, по которому вообще можно отличать “наших” от “не наших”. Я даже не утверждаю, что религия — это единственный ярлык, по которому мы отличаем жертв наших предрассудков. Есть еще цвет кожи, язык и классовая принадлежность. Но часто, как в Северной Ирландии, они неприменимы, и религия оказывается единственным доступным ярлыком для розни. Даже если и не сама по себе, религия почти всегда оказывается одним из ингредиентов в смеси раздора. И пожалуйста, не повторяйте мнимый контрпример Гитлера. Полувагнерианские бредни Гитлера составляли основанную им самим религию, а его антисемитизм был многим обязан католицизму, от которого он никогда не отрекался [187] “Мои чувства как христианина заставляют меня видеть в моем Господе и Спасителе прежде всего борца. Они заставляют меня видеть в нем человека, который некогда в одиночку, окруженный лишь горсткой последователей, осознал, что такое эти евреи, и повел людей на борьбу с ними, и который — видит Бог! — был велик превыше всего не как страдалец, но как борец. С безграничной любовью как христианин и как человек читаю я отрывок, повествующий нам о том, как Господь наконец восстал в Своей мощи и взялся за бич, чтобы изгнать из храма порождения гадючьи и ехиднины. Как страшен был Его свет миру для еврейского яда! Сегодня, по прошествии двух тысяч лет, я с сильнейшим чувством осознаю глубже, чем когда-либо, что именно за это Он должен был пролить кровь Свою на кресте. Мой долг как христианина не в том, чтобы позволять себя обманывать, но в том, чтобы быть борцом за истину и справедливость. А мой долг как человека — позаботиться о том, чтобы человеческое общество не постигла такая же чудовищная катастрофа, как та, что постигла цивилизацию древнего мира пару тысяч лет назад — цивилизацию, которую привел к разорению все тот же еврейский народ” (Адольф Гитлер, речь, произнесенная 12 апреля 1922 года в Мюнхене). Из кн.: Baynes, N.H. (ed.) The Speeches of Adolf Hitler, April 1922 — August 1939. 2 vols. Oxford, Oxford University Press, 1942. Vol. 1, pp. 19-20. См. также: http://www . secularhumamsm.org/library/fi/murphy_19_z.html и http://www.nobeliefs.com/speeches.htm . .