Array Array - Добыча тамо...

Еще несколько лет назад кое-кому удавалось сделать немалые деньги на старинных латунных оконных и дверных приборах, которые сотнями килограммов выносили из старых московских домов. Эти красивые блестящие штуковины - всякие дверные литые ручки, узорные шпингалеты, задвижки, заслонки и решетки - отлично и недешево продавались на скобяных рынках Москвы. Теперь прилавки завалены поделками из Индии и Египта, спрос резко упал ...

Страсть искать и находить - одна из самых сильных и древних страстей.

В "Печерском патерике" повествуется о некоем киевском иноке Федоре, который в какой-то "варяжской"

пещере отрыл клад латинских сосудов, но доставать их оттуда не стал. Князь Мстислав Святополкович, прознав о находке, велел Федора "мучить крепко", чтобы тот выдал место пещеры.

Инока пытали дымом, однако он почему-то молчал и, в конце

концов, был удушен.

Многочисленные сыскные дела о кладах ныне хранятся в архивах, а в XVII-XVIII веках "сыски" о кладах входили в обязанности воевод. Сыски были самые энергичные - опрашивали и самих находчиков, и их родственников и друзей, и свидетелей и приводили " к пытке и огню". Вот, например, сыскное дело о можайском кладе 1702 года. Местный воевода Петр Савелов доносил в Москву, что июня 9 дня в приказную избу явился посадский человек Герасим Васильев и открыл, что близ городского торга "многие люди роют землю и ищут денег". Воевода тут же поскакал к торгу, самолично нашел 16

алтын - "а те деньги старинны". Из Москвы, из Разрядного приказа, от боярина Тихона Стрешнева, ведавшего служилыми людьми, вскоре последовал указ: "... то место разрыть, и вынять земли сколько пристойно, и тех денег и иной поклажи искать, и что будет вынять и описать именно, а тое поклажу и опись прислать." Воевода Савелов раскопки произвел, нашел еще 12

алтын, да мельничный жернов и все это отослал в столицу.

Баловалась кладоискательством и царица Екатерина Алексеевна, сестра царя Петра. Она пыталась отыскивать сокровища с помощью неких "планетных тетрадей", посылала слуг разрывать в полночь могилы на кладбище, сама выезжала в экспедиции, но как это бывает всегда, когда в серьезное дело вмешиваются колдуны и ведьмы, поиски её результата не принесли.

Крепостной вельмож Шереметевых Леонтий Ануфриев как-то заявил по начальству, что он, де, обладает средством для отыскания кладов. Доказывая свое умение, он клал на наковальню пузырек с "гремучим серебром", на него железную полосу и бил молотом. Взорвавшийся пузырек разрывал полосу пополам. Для крестьян это была большая диковина, но "колдуна" стали бояться и за кладами с ним никто уже А в 1833 московский генерал-губернатор писал тогдашнему министру внутренних дел: "Прошлого апреля 12

числа при проезде секретаря Волоколамского земского суда Секавина в городе Волоколамске на дрожках по дороге к

собору пристяжною лошадью выбит был копытом из земли кувшин со старинною разного сорта серебряной монетой".

Известны случаи вырывания кубышек с серебром из-под земли свиньей, однажды сильный вихрь подхватил с земли вместе с пылью и крошечные русские монетки, пронес их какое-то расстояние и высыпал к ногам изумленных людей.

Ныне "лошадью" или "свиньей" кладов уже не найдешь.

Современные чердачники, попадая на нетронутый их коллегами чердак, протыкают старинную засыпку специальными щупами, отлично зная десяток-другой мест, где во все времена делали захоронки..

"Чердачники" друг друга знают по кличкам: Лабман, Ганс, Вездеход, соперничают между собой и оставляют сообщения друг другу на стенах пустующих домов. Им быстро становится известно о находках - когда в одном из старых зданий на Маросейке рабочие случайно нашли золотой клад весом в четыре килограмма: монеты, ювелирные изделия, небольшие слитки, они узнали о нем раньше перекупщиков и тем более милиции.

Но и спустившись с чердака в дом можно ожидать находок. Вопреки распространенному мнению и описанию Михаила Афанасьевича Булгакова в стенах домов прятали ценности крайне редко. Долбить стены, вынимать кирпичи, потом тщательно все маскировать - дело трудоемкое, требует уединенности и определенного умения. В старое время предпочитали прятать под полом, благо в домах дореволюционной постройки расстояние под половицами до перекрытий было большим. Удобно, вещь всегда под рукой, а поднять половицу, а потом поставить ее на место можно практически бесшумно.

Именно под полом в арбатском доме чердачником по прозвищу Седой была найдена довольно редкая трехрублёвая платиновая монета Николая I - почти весь тираж этих монет был когда-то обменен на серебряные рубли по номиналу. Ослушаться царского указа могли немногие.

Ничего неизвестно о находках в подвалах домов - это хоть и странно, но объяснимо: подвалы всегда были обжиты

больше, чем чердаки, на которых прятали ценности опасные вещи именно потому, чтобы при обнаружении их нельзя было бы определить владельца. Оправдаться в том случае, если оружие или золото были бы найдены прямо в комнате, было гораздо труднее. К тому же мест, где можно было бы замуровать, зарыть, укрыть клад в подвалах больше, и кладоискателям пока неизвестны.

Однако, ниже подвалов ценности, по крайней мере в Москве, встречаются намного чаще. Поистине кладезем для археологов и поисковиков стали заваленные ныне строительным мусором старинные колодцы и бывшие выгребные ямы. При строительстве на Цветном бульваре роскошного здания под названием "Палаццо на Цветном" был обнажен колодезный сруб, сделанный в семнадцатом веке на берегу Неглинки, ныне текущей под бульваром в бетонной трубе.

Кладоискатели, договорившись с рабочими-турками, сняли несколько нижних венцов сруба и извлекли из наполнявшей колодезь земли несколько глиняных, абсолютно целых сосудов, то ли брошенных, то ли уроненных в колодец в начале восемнадцатого века. А из старой выгребной ямы, вскрытой строителями в переулке на Сретенке, прямо в лучшие антикварные магазины Москвы поступил серебряный молочник, бронзовое блюдо, и позолоченный эфес шпаги времен Николая I. Это не считая монет, пуговиц, стеклянной и фарфоровой посуды, бытовых мелочей и безделушек. Из той же ямы были извлечены десятки так называемых "шпильмарок" - игорных фишек прошлого века, очень похожих на монеты.

Еще ниже под асфальтом и фундаментами домов проходят трубы ливневой канализации, откуда наиболее удачливые кладоискатели иногда вынимают монеты всех времен целыми ведрами. Где-то на поворотах этих труб или в обрадовавшихся со временем карманах от раскрошившихся кирпичей скапливается годами все то, что теряют люди на улицах и потоками воды уносится в трубы. Специальными приспособлениями - нечто вроде проволочной корзинки на длинной ручке - они вычищают эти карманы, выгребая иной