Моника Спивак - Мозг отправьте по адресу...

На том же собрании 1февраля Артемий Бромберг, Виктор Славинский, Мотя Кольцова создали «Бригаду Маяковского», сплотив позднее немалую группу студентов, рабфаковцев и рабочих с целью нести в массы стихи поэта. Мне довелось руководить этой бригадой энтузиастов" (см.: воспоминания А. Безыменского в кн.: Маяковский делает выставку / Сост. К. Симонов. М., 1973.С. 77).

Имеется в виду острота Маяковского во время одного из выступлений в Политехническом музее: "Маленький толстый человечек, проталкиваясь, карабкается на эстраду. Он клеймит Маяковского за гигантоманию.

– Я должен напомнить товарищу Маяковскому, – горячится коротышка, – старую истину, которая была известна еще Наполеону: от великого до смешного – один шаг…

Маяковский вдруг, смерив расстояние, отделяющее его от говоруна, соглашается.

– От великого до смешного – один шаг, – и показывает на себя и на коротенького оратора.

И зал надрывается от хохота" (Кассиль Л.А. На капитанском мостике // Маяковский в воспоминаниях современников. М., 1963.С. 544).

Речь идет о случае, произошедшем во время выступления Маяковского с чтением стихов в радиостудии на ул. Тверская: «Неосторожный фотограф, снимая Маяковского, переложил магния в свой заряд. От вспышки загорелась матерчатая обивка стены. Огонь быстро расползается. Кто-то кинулся за огнетушителем. Диктор уже подбегает выключить микрофон. Но Маяковский отстраняет его жестом. Вонючий дым обволакивает микрофон, и огонь подползает все ближе. <���… > Маяковский продолжает читать. <���…> Хлеща пеногонной струей по горящей материи, суетятся работники студии. Кем-то задетая срывается электропроводка, тухнет свет. <���…> Дым и тьма. Но, потемки, через микрофон в страну идет голос…» (Кассиль Л.А. Маяковский – сам. М., 1960.С. 121).

О приезде к Маяковскому и Лиле, которые тогда еще жили в Водопьяном переулке, известного французского писателя Поля Морана (1888–1976) вспоминает сестра Лили Брик Эльза Триоле: «Писателя встретили чрезвычайно гостеприимно, кормили пирогами и отпустили, нагруженного подарками. Вернувшись в Париж, Моран в скором времени выпустил книгу рассказов, в одном из которых, под заглавием „Я жгу Москву“, он описал вечер, проведенный с Маяковским, и всех присутствовавших на этом вечере. Это был гнуснейший пасквиль, едва прикрытый вымышленными именами» (ТРИОЛЕ Э. Заглянуть в прошлое / Имя этой теме: любовь: Современницы о Маяковском / Сост., вст. ст. и коммент. В.В. Катаняна. 1993. С. 77).

Ср.: "Однажды ночью… мы с Владимиром Владимировичем сели в вагон трамвая «Б». Трамвай был почти безлюден и казался необыкновенно просторным. Это был вагон нового типа, не так давно пущенный по Москве. Маяковский с любопытством оглядывал трамвай.

– Вагон какой-то странный, неожиданный! – сказал он. – Или просто я днем, в давке, не обращаю внимания. Но, по-моему, я первый раз в таком еду.

– Новая серия, – сообщила кондукторша, – устройство на новый манер. Вишь, потолок высокий – куполом. И вместо висюлек – скобы, чтобы держаться. И вообще свободнее стало.

Маяковский прошелся по вагону, увидел дощечку: "Коломенский завод. 1929".

– Вот здорово! – восхитился Маяковский. – Значит, уже не наследие какое-нибудь; сами можем уже такие трамваищи выпускать. Прямо роскошный трам. Очень здорово" (КАССИЛЬ Л.Л. Маяковский – сам. М., 1960.С. 108–109и далее).

Уитмен Уолт (1819–1892) – американский поэт.

Имеется в виду выступление Маяковского с чтением третьей части поэмы «Владимир Ильич Ленин» на траурном вечере в Большом театре 21 января 1930 г.

Ср.: «Я сам». Гл. «906-й год»: «Умер отец. Уколол палец (сшивал бумаги). Заражение крови. С тех пор не могу терпеть булавок. Благополучие кончилось. После похорон отца – у нас 3 рубля» (с. 14).

Имеется в виду Эльза Юрьевна Триоле (урожд. Каган; 1896–1970). В 1918 году она вышла замуж за французского офицера и уехала в Париж, где стала писательницей. Об этой влюбленности Маяковского см. в мемуарах самой Эльзы Триоле Заглянуть в прошлое (в кн.: Имя этой теме: любовь: Современницы о Маяковском / Сост., вст. ст. и коммент. В.В. Катаняна. 1993. С. 44–57), а также в воспоминаниях Лили Брик (БРИК Л. Из воспоминаний // Там же. С. 86–88).

Об этом Асеев говорил на вечере в Доме Печати 8декабря 1936г.: "Я расскажу случай, когда я был в 26-м году болен и Маяковский ходил по моему делу в Госиздат, продвигал книжку. Он ходил ровно 21раз! И никогда при жизни он не рассказывал об этом. <���… > Только после смерти нашли записку, где были записаны хождения по моему делу". См.: НИКОЛАЙ АСЕЕВ. К творческой истории поэмы 'Маяковский начинается" / Вст. ст. и публ. А.М. Крюковой // Из истории советской литературы 1920 1930-х годов. Новые материалы и исследования (Литературное наследство. Т. 93).М., 1983.С. 476.

Ср.: "В семнадцатом году, после февраля, когда все заборы стали обклеиваться выборными списками различнейших партий <���… > Маяковский шел со мною по Неглинной, поглядывая на плакаты и списки, и вдруг предложил вывесить свой список. Какой? А футуристов! Первым кандидатом в нем шел Маяковский, потом Каменский и другие. На мое недоуменное возражение о том, что кто же за нас голосовать станет, Владимир Владимирович ответил раздумчиво: "Черт его знает! Теперь время такое: а вдруг президентом выберут… " ( АСЕЕВ Н.Н. Воспоминания о Маяковском // Маяковский в воспоминаниях современников. М., 1963.С. 425).

Об этом также см.: КАМЕНСКИЙ В. Жизнь с Маяковским (М., 1940.С. 53–56):"Как раз именно сегодня, – отвечал я, – мы приглашены в один культурный дом.

– Кто же там хозяин?

– Один известный профессор, психиатр…

– Кто? Кто? <���…> Да почему к психиатру? – недоумевал Володя. – Кто он такой?

– Дело не в психиатре, а в двух его дочках. Это Татьяна и Ольга, ты Ленский, я Онегин, Бурлюк – месье Трике. <���… >

Среди гостей было много студентов.

И, наконец, «сам» – тихий, с голубыми глазами, профессор психиатрии, очень внимательный хозяин. Маяковский заговорил с ним о театре.

– Мы готовим к постановке в Петербурге футуристическую оперу «Победа над солнцем», а также трагедию «Владимир Маяковский». <���… > Мастерское исполнение Маяковского покорило всех.

Сам психиатр пожал ему руку:

– Не особенно нормально, но зато очень убедительно. Вы все трое – здоровенные люди и ничуть не сумасшедшие, как вас называют газеты.