Ирина Царева - XX век - Хроника необъяснимого, Эти загадочные животные

"Четвертый поворот направо. Следующий уже не накатан. Нам бы не промахнуться, иначе придется километра полтора пятиться - развернуться будет негде", - предупреждает Олег.

"Так ведь мы только что четвертый и проехали, - взвивается Ольга. Тормози!"

Олег тормознул. Судя по всему, на всякий случай. Олешки сцепились в споре. Муж был уверен в своей правоте, жена в своей. Меня их перепалки всегда развлекали. В них было много шума и ни капли злости, потом Ольга надувалась и говорила: "Делай что хочешь!" И Олег делал то, что хотела она. Нисколько не сомневаясь, что на сей раз будет 70 же, я внесла предложение: "Ребята, проще всего подать двадцать метров назад, это все же не полтора-два километра, и проверить. Если Оля ошибается выедем снова на лесную дорогу и поедем до следующего поворота".

Предложение было разумным. Спорить с ним С)ыло глупо, поэтому оно было принято Олешками без обсуждений. Одного я не учла (а еще "отлично" ''о психологии имела!) - это то, что не дала главе семьи выпустить пар до того, как сдаться. "Сделаем ^ще проще, - бросил он. - Я знаю, как выглядит

поворот к лесничеству, там через метров пятьдесят слева старая поваленная ель у дороги. Ждите меня, сейчас гляну!" Не дожидаясь ответной реакции, он выскочил из машины и... автоматически выдернул ключ из замка зажигания.

Мы даже не успели сообразить, что вляпались. Желтый луч фонарика поплясал у машины и исчез за поворотом. Олег отсутствовал чуть дольше, чем можно было ожидать, но вернулся с победой: "Ну, что я говорил! Поехали дальше!" - и повернул ключ зажигания. Никакой реакции. Еще одна попытка, потом еще много других. Потом мы с ним толки.ш машину, а Ольга, сидя за рулем, пыталась ее занести. Бесполезно. Разгоряченные, мы еще не чувстиовали мороза. Но постепенно он вместе со страхом начал проникать во все наши поры...

Чувствуя, что надвигается паника, а вместе с ней реальная опасность замерзнуть, Олег тоном, не допускающим обсуждений, приказал: "Вперед до первого поворота, направо, и до лесничества - бегом!" И мы побежали.

Я никогда не бегала на длинные дистанции, O.ib- га вообще человек не спортивный, но мы бежали не останавливаясь. Падали и поднимались. И снова бежали. Нам стало жарко, я даже распахнула шуб'.. И вот он долгожданный поворот. Мы оторвались от Олега и остановились, только услышав сзади ^о крик: "Стойте!" Несмотря на темноту, на белой дороге он был хорошо виден. Он шел к нам. Не бс^.ал, а именно шел. И этот его ровный спокойный шаг показался нам самым страшным предзнаменованием. Так же спокойно, как шел, он сказал: "Это не тот поворот". Мы дышали, словно загнанные лошади. Пар от дыхания ледком ложился на мех воротников и растрепанные волосы. Губы не слушались. Мы молча стояли и смотрели на него. "Все еще хуже, чем кажется. Мы не поворотом ошиблись, а дорогой. Я хотел укоротить путь и проехал через

376

жи. Теперь понимаю, что свернул не на ту дорогу - в темноте все выглядит иначе..."

Упрекать, обвинять, ругаться было бессмысленно. К тому же никто не знал, что делать дальше. Мы даже не знали, в каком направлении идти и где находится лесничество. Оставалось одно: идти назад. А до первого жилья - километров семь-восемь.

И вот тогда появилась спасительница. Тихое повизгивание привлекло наше внимание. Шагах в пяти от нас на снегу сидела маленькая, совершенно белая, пушистая собачонка, похожая на болонку. Она практически сливалась со снегом, и только темные глазки, в свете фонаря переливающиеся всеми цветами радуги, выдавали ее присутствие.

Появление собаки было столь нереальным, что в нас затеплилась надежда. Тихо взвизгивая, она отбегала на несколько шагов, возвращалась и снова отбегала. А когда поняла, что мы поверили ей и пошли следом, побежала вперед. Когда мы останавливались, чтобы отдышаться, она садилась на снег в нескольких шагах от нас. Если мы слишком долго передыхали, начинала сердито лаять, всем своим видом показывая, что нельзя стоять на месте, надо снова бежать. И мы бежали снова. Это длилось минут двадцать - тридцать. И вот впереди мы увидели светящиеся окна. И уже через пару минут нас встречала свора злобно лающих огромных псов, не подпускавших нас к дому. Видимо услышав эту какофонию, хозяин вышел на крыльцо и громко окликнул собак. Мы начали кричать, привлекая к себе внимание. Нас впустили.

Мы оказались в доме лесника, которого искали. Нас растирали, вливали в нас спирт, попарили в бане, правда, без всех ухищрений: квасных, пивных, березовых Лесник с сыном на какой-то дикой помеси "газика" и трактора съездили, отыскали и приволокли машину Олешков.

Казалось бы, вполне ожидаемые для такой бездумной компании, как мы, события, слава богу,

377

благополучно завершились. Если бы не одно "но". Когда мы попросили привести нашу спасительницу. то оказалось, что ни лесник, ни его семья слыхом

Хне слыхивали ни о какой болонке. "Да вы сами подумайте, - удивлялся нашим настойчивым расспросам хозяин, - моя банда на дух не подпустила бы е^ сюда, порвали бы в клочья! И откуда ей здесь оказаться? Вблизи нет жилья, да и не выжила бы она здесь. Мои в сарае кучей малой спят только так т мороза спасаются. А тут в лесу, на снегу, одна.'!

ХНет, ребята, это вам со страху померещилось".

Каждый день до моего отъезда по нескольку чпсов мы искали нашу спасительницу. Ездили в лес. обошли все окраинные дома. Каких только собак мы не видели! Но ничего похожего на белую пуши стую собачонку, появившуюся в ночном лесу, чтобы привести нас к теплу и людям, не нашли. Да и все^ с кем мы говорили, в один голос утверждали, что поблизости подобной собаки нет и быть не може:. "Таких собачек искать надо у городских хозяев, которые в такую холодрыгу их в "комбинезонах" выг> - ливают или вовсе не выводят. А здесь только бои цы - дома охранять..."

У нас больше нет сомнений - мы уверены, чю побывали в сказке. Страшной сказке со счастливым концом.

Спасибо тебе, маленькая белая фея из сибирского леса!..

Я спросила Веру Константиновну: "А если бы собачка была черной, вы бы так же доверчиво пош"! за ней?" "Конечно, - удивленная моим вопросом. ответила она. - Собака должна была привести на' к людям, ведь у нее где-то дом и хозяин. В тот момент у нас мистических мыслей нс возникало!" И только в конце разговора сама вернулась к этой теме: "Я все думаю над вашим вопросом. Вы правы, доверия было бы меньше, если бы собака была черной. В

кие минуты даже самый заядлый материалист забывает о своих убеждениях. Я аппроксимировала ситуацию и честно вынуждена признать, что мысли о том, что нас водит по лесу нечистая сила, вполне могли родиться в наших головах, если бы собака была черной..."

Подобно гранитной скале непоколебимо в сознании людей восприятие цветов: черный - зло, белый - добро. Это как с "черной" и "белой" магией. А ведь магия - это всего лишь магия. И не может она быть злой или доброй. Как не может быть злым или добрым дождь, ветер, снег... Одному он несет добро, другому - зло. Разница лишь в том, что ветром управляет беспристрастная природа, а магия может быть использована пристрастным человеком. И если его знания, дают возможность управлять какими-то процессами, то только, от его моральных качеств зависит, какие "силы" он привлекает в качестве "помощников".