Питер Сингер - Освобождение животных [litres]

Мартин Рейте из Университета Колорадо проводил эксперименты по депривации на индийских и свинохвостых макаках. Он знал, что наблюдения Джейн Гудолл за осиротевшими шимпанзе, живущими на воле, выявили наличие «серьезных поведенческих нарушений, преимущественно тоски и депрессивных аффективных изменений». Однако вместе с другими экспериментаторами он, считая, что «по сравнению с мелкими обезьянами, экспериментам по изоляции человекообразных обезьян было посвящено мало работ», решил изучить семь детенышей шимпанзе, которые были отлучены от матерей при рождении и выращивались в искусственных условиях. Спустя некоторое время – от семи до десяти месяцев – некоторых детенышей помещали на пять дней в изолированные клетки. Изолированные детеныши кричали, тряслись и бросались на стены клетки. Рейте сделал вывод, что «у детенышей шимпанзе изоляция может сопровождаться значительными изменениями в поведении», но отметил (как вы уже догадываетесь), что требуются дальнейшие исследования [37].

С тех пор как Харлоу начал свои эксперименты по изучению материнской депривации, в США было проведено более 250 таких опытов. Более семи тысяч подопытных животных подверглись процедурам, которые вызывали у них беспокойство, отчаяние, тревогу, общие нарушения психики и нередко заканчивались их смертью. Как показывают приведенные выше цитаты, одни эксперименты порождают другие. Рейте с коллегами ставили опыты на шимпанзе, поскольку до них с человекообразными обезьянами экспериментировали относительно мало. Очевидно, им не приходил в голову немудреный вопрос: зачем вообще проводить эксперименты по материнской депривации? Они даже не пытались оправдать свои действия какой-либо пользой для людей. Не интересовало их и наличие множества исследований осиротевших шимпанзе в дикой природе. Их позиция была проста: с животными одного вида такое проделывали, а с животными другого вида – нет, так что почему бы не поставить опыт и на них тоже? Такой подход постоянно встречается в психологических и поведенческих исследованиях. Самое удивительное здесь то, что за все эти исследования платят налогоплательщики и одни лишь опыты по материнской депривации обошлись им более чем в 58 миллионов долларов [38]. В этом отношении (и не только в этом) гражданские эксперименты на животных мало отличаются от военных.

Практика экспериментов на представителях не нашего вида, существующая в современном мире, – яркий пример видизма. Многие эксперименты причиняют животным сильнейшую боль и при этом не сулят сколь-нибудь значимой пользы людям или другим животным даже в самой отдаленной перспективе. Эти эксперименты – не отдельные случаи, а часть масштабной индустрии. В Великобритании, где экспериментаторы обязаны отчитываться о количестве «научных процедур», проведенных с животными, по официальным данным, только за 1988 год насчитывалось 3,5 миллиона таких процедур [39]. По США нет сопоставимых данных. Согласно Закону о благополучии животных, министр сельского хозяйства США публикует отчеты о количестве животных, использованных зарегистрированными в министерстве организациями, но этот документ во многом неполон. В нем не указываются крысы, мыши, птицы, рептилии, лягушки и домашние сельскохозяйственные животные, на которых тоже ставятся эксперименты; в него не включаются животные, с которыми работают в средних школах; в нем не учитываются эксперименты, которые ставят организации, не перевозящие животных через границу штата и не получающие гранты или контракты от федерального правительства.

В 1986 году Бюро оценки технологий Конгресса США опубликовало отчет под названием «Альтернативы использованию животных в научных исследованиях, тестировании и в образовательных целях». Исследователи из Бюро попытались подсчитать, сколько животных используется для экспериментов в США, и сообщили, что, по их оценке, число животных, ежегодно используемых в экспериментах в США, колеблется от 10 до 100 миллионов. Они заключили, что эти оценки не вполне надежны, но сами заявили о «как минимум 17–22 миллионах животных» [40].

И это крайне осторожные оценки. В 1966 году, выступая перед Конгрессом, представители Ассоциации по выращиванию лабораторных животных оценили число мышей, крыс, морских свинок, хомяков и кроликов, использованных в экспериментах в 1965 году, примерно в 60 миллионов [41]. В 1984 году доктор Эндрю Роуэн из Школы ветеринарной медицины Университета Тафтса отметил, что каждый год ученые экспериментируют примерно с 71 миллионом животных. В 1985 году Роуэн пересмотрел свою оценку и отдельно подсчитал выращиваемых, приобретаемых и используемых в экспериментах животных. В результате получилось, что в экспериментах ежегодно используется от 25 до 35 миллионов животных [42]. (Сюда не входят животные, умершие при перевозке или уничтоженные до начала эксперимента.) Анализ биржевой стоимости крупного поставщика лабораторных животных – Charles River Breeding Laboratory – показал, что одна эта компания выращивает в год 22 миллиона животных [43].

В отчете Министерства сельского хозяйства за 1988 год указывалось, что для экспериментов были использованы 140 471 собака, 42 271 кошка, 51 641 примат, 431 457 морских свинок, 331 945 хомяков, 459 254 кролика и 178 249 «диких животных» – в сумме 1 635 288 особей. Важно помнить, что в отчете вовсе не упомянуты мыши и крысы и что в нем подсчитано в лучшем случае 10 % использованных животных. Из 1,6 миллиона животных, фигурирующих в отчете министерства, более 90 тысяч, согласно этому документу, испытывали «сильнейшую боль и страдания». Напомню: это в лучшем случае 10 % от общего числа животных, испытавших сильную боль и страдания; если же экспериментаторы меньше боялись причинить боль мышам и крысам, чем собакам, кошкам и приматам, то эта доля окажется еще меньше.

В других развитых странах тоже используется огромное количество животных. Например, в весьма неполном исследовании, опубликованном в Японии в 1988 году, упоминались цифры, превышающие восемь миллионов [44].

Чтобы понять природу экспериментов над животными как широкомасштабной индустрии, можно взглянуть на коммерческие продукты, которые эта индустрия порождает, и способы их продажи. Среди этих «продуктов» есть, конечно, и сами животные. Мы уже упоминали объемы производства животных в Charles River Breeding Laboratories. В журналах вроде Lab Animal животных рекламируют, как машины. Вот, например, рекламный текст под фотографией двух морских свинок – одной обычной и одной бесшерстой:

В случае с морскими свинками у вас теперь есть выбор. Вы можете приобрести стандартную модель с шерстью или испытать нашу новую бесшерстую модель 1988 года – для быстроты и большей эффективности эксперимента.