Коллектив авторов - Лубянские чтения – 2020. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности

В своем сообщении, отправленном Перлиным по телеграфу и рассмотренном Я.С. Аграновым 25 июня 1933 г., дословно приведено заключение группы профессора Никандрова: «Выяснившиеся причины заболевания ничего общего не имеют с инфекцией. Настоятельно необходимо изъять из употребления населения все просо, собранное на полях прошлого года, с запрещением в дальнейшем собирать зерно прошлогоднего урожая. Одновременно отпустить взамен этого продовольственную помощь населению до нового урожая». О результатах работы группы профессора Никандрова на Урале немедленно был проинформирован В.М. Молотов.

Как представляется, правительством были предприняты соответствующие меры, и это нашло отражение в очередных донесениях с Урала. Так, 28 июня 1933 г. В.М. Молотов вновь был ознакомлен с информацией, полученной от заместителя ПП ОГПУ Урала Минаева, который по состоянию на 26 июня отметил, что в 34 населенных пунктах нет заболеваний в течение последних 8 суток, Красноуфимский район выведен из числа пораженных болезнью ввиду отсутствия заболеваний свыше 10 дней. Появилась критика в адрес местных органов здравоохранения, со стороны которых продолжает отмечаться неоперативность в борьбе с массовым заболеванием. Знакомясь с сообщением Минаева, Я.С. Агранов подчеркнул следующую фразу: «Среди населения фиксируются разговоры, объясняющие эпидемию как результат употребления в пищу протравленных семян» [480] Сообщение ОГПУ об эпидемии в Уральской области по состоянию на 26 июня 1933 года. URL: http://istmat.info/node/59399 (дата обращения: 16.12.2020). .

Таким образом, представленные материалы показывают, что органы государственной безопасности являлись важным элементом в государственной системе борьбы с эпидемиями и массовыми заболеваниями населения. Приобретенный органами госбезопасности опыт был использован в борьбе с эпидемией чумы в Калмыцкой АССР и Сталинградской области в 1937–1938 гг. [481] Бадугинова М.В. Борьба с эпидемией чумы в Калмыцкой АССР и Сталинградской области в 1937–1938 гг. // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. № 12. 2012. С. 108–113.

Расследуя случаи вспышек массовых заболеваний, органы госбезопасности анализировали факты, в том числе на предмет возможного применения против СССР бактериологических средств. Для этого были основания, особенно после того, как советской разведке стало известно о том, что с 1939 г. Япония в ряде случаев применяла бактериологическое оружие против китайской и монгольской армий. Накануне второй мировой войны и Германия готовились к тайному применению бактериологического оружия, что впоследствии было доказано на Нюрнбергском судебном процессе над военными преступниками.

Здесь уместно вернуться к тому документу, с которого начинается данные тезисы — к директиве № 29446 3-м отделам военных округов и Дальневосточного фронта «Об агентурно-оперативной работе по выявлению и предупреждению актов бактериологической диверсии». В целях вскрытия и ликвидации шпионско-диверсионных организаций и групп, проводящих контрреволюционную работу в области бактериологии, эпидемиологии и санитарии, начальник 3-го управления Наркомата обороны СССР майор госбезопасности А.Н. Михеев потребовал учесть все уязвимые пункты по бактериологической диверсии: госпитали, лазареты, санитарно-эпидемические лаборатории, вакцинно-сывороточные базы, склады медикаментов и продовольствия; тщательно проверить на этих пунктах весь личный состав и подозрительных лиц взять в активную разработку. При этом особое внимание обратить на лиц, имеющих связи с заграницей, бывших участников антисоветских политических партий, организаций и групп, бывших офицеров, белогвардейцев и лиц, подвергавшихся репрессиям; организовать подбор и вербовку агентуры, способной в короткие сроки обеспечить разработку антисоветского элемента в перечисленных выше пунктах, уязвимых по бактериологической диверсии; по каждому случаю группового отравления военнослужащих, эпидемических и эпизоотических заболеваний и по всем другим фактам и сигналам, подозрительным по бактериологической диверсии, производить тщательное расследование и агентурную проверку с целью выявления конкретных виновников и их вражеских замыслов; изучить все действующие и архивные дела по массовым отравлениям и заболеваниям в армейских частях с признаками бактериологической диверсии, наметить по ним необходимые оперативные мероприятия — аресты, вызовы ранее осужденных из лагерей для доследования, розыск лиц, заподозренных в причастности к бактериологической диверсии, ушедших из-под нашего наблюдения; разработать и выслать в 3-е управление НКО СССР план агентурно-оперативных мероприятий, обеспечивающих своевременное выявление враждебных намерений антисоветского элемента по диверсии на обслуживаемых вами объектах; все агентурно-оперативные мероприятия, связанные с бактериологическими диверсиями, проводить в контакте с органами НКГБ; сосредоточить все имеющиеся агентурные, следственные и иные материалы по бактериологической диверсии в 4-м отделе 3-го управления НКО и соответствующих отделениях 3-х отделов округов.

По сути дела, перечисленные мероприятия составили основу деятельности органов военной контрразведки по линии противодействия бактериологической диверсии против Красной армии, получившей кодовое название «Войсковая юрта».

На первом этапе Великой Отечественной войны органы военной контрразведки систематически анализировали свою работу на данном направлении и своевременно вносили необходимые коррективы. В частности, 4 августа 1941 года начальник Особого отдела НКВД Среднеазиатского военного округа (САВО) дивизионный комиссар Н.И. Железников направил на места указание № 14845 о мероприятиях по предотвращению бактериологической диверсии противника [482] Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т.2. Кн. 1. М.: Издательство «Русь», 2000. С.448–450. . В документе еще раз обращалось внимание оперативного состава на важность контрразведывательной работы против германской и японской разведок, которые в своей подрывной работе против СССР большое значение придавали вопросам бактериологической диверсии. Однако, подчеркивал Н.И. Железников, агентурно-оперативная работа особых отделов по этой линии до сих пор не организована так, чтобы своевременно вскрывать замыслы и предупреждать действия шпионско-диверсионных групп и организаций, насаждаемых иностранными разведками для осуществления бактериологической диверсии.

В связи с этим, в целях исключения возможности осуществления бактериологической диверсии в частях РККА Н.И. Железников приказал всему оперативному составу дополнительно проработать и скорректировать ранее составленные мероприятия по делу «Войсковая юрта». Нужно было вновь проанализировать все имеющиеся агентурные и официальные материалы за последнее время и прошлые года о массовых эпидемических заболеваниях, отравлениях и хищениях ядовитых веществ, имевших место в оперативно обслуживаемых подразделениях. На основании результатов анализа этих документов предписывалось составить конкретные планы агентурно-оперативных мероприятий по противодиверсионной работе в оперативно обслуживаемых частях Красной армии и их окружении. Для усиления координации и взаимодействия все материалы по противобактериологическо-диверсионной работе подлежали дальнейшему сосредоточению в одной разработке, которой ранее было присвоено единое по СССР название «Войсковая юрта». В этих же целях устанавливался порядок, согласно которому регулярно к 15-му числу каждого месяца органы военной контрразведки должны были представлять в Особый отдел САВО докладные записки о наличии и состоянии объектов оперативного обслуживания и учтенного по объектам враждебного элемента, подлежащего разработке, о проведенных противодиверсионных профилактических агентурно-оперативных мероприятиях. Кроме того, в докладной записке нужно было отчитаться о наличии агентурных данных, сигнализирующих о диверсионно-вредительских настроениях или деятельности подучетного контингента, а также о наличии в обслуживаемых соединениях и частях бактериологических препаратов и отравляющих веществ, состояние их учета и хранения с указанием расстановки агентурной сети.