Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

«нужно точно рассчитать время, чтобы предвидеть, позволит ли поздняя осень действующему корпусу продвинуться до Варны; если же нет, то оба эти корпуса должны расположиться на зимние квартиры в обоих княжествах [1296] Молдавии и Валахии. , и операция на Варну будет отложена до первых подножных кормов будущей весны» [1297] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 260. .

Тогда вторая кампания начнется либо со взятия Варны, либо, если та будет взята в конце первой, то с похода за Балканы [1298] Там же. . Как вспомогательное средство полководец рассматривает повторение Архипелагской экспедиции силами Балтийского флота, как в 1770–1774 гг. Он предлагает использовать и сепаратизм пашей, управляющих Албанией, – Махмуда Скуратийского и Али-паши Эпирского, начать формировать болгарское народное ополчение и пр. [1299] Там же. С. 261.

Вторую кампанию Суворов сводит к переходу через Балканские горы, рассматривая различные варианты дорог. После спуска в долину Марицы возможно сражение с новой турецкой армией, а после победы над ней – поход на Константинополь и штурм его. Если же вторая кампания начнется с осады Варны, то удовольствоваться ее взятием, флот Ф. Ф. Ушакова овладеет Бургасом и Сизополем на болгарском побережье Черного моря. Армия же будет зимовать между Балканами и морем под прикрытием флота; снабжение ее идет морем через Варну [1300] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 263. .

Поход на турецкую столицу выделяется им в отдельную экспедицию. Она должна стать либо завершающей фазой второй кампании, либо вылиться в третью кампанию. Армия наша в этом походе сопровождается гребным флотом, осуществляющим все транспортные перевозки продовольствия, боеприпасов и прочее, при господстве корабельного флота на Черном море. Полководец учитывает возможность появления новой турецкой армии на подступах к Константинополю и предлагает сначала уничтожить ее. На этом этапе в боях также должны участвовать части, набранные из восставших христианских народов Балкан.

Наконец, русская армия подойдет к стенам Стамбула. Черноморский флот будет форсировать Босфор, овладевая укреплениями на его берегах на подступах к столице. Балтийский флот прорвется через Дарданеллы, заблокирует город со стороны Мраморного моря и прервет его снабжение из Малой Азии, вызвав голод и падение духа обороняющихся [1301] Там же. С. 264–265. . И как финал – взятие Царьграда. Суворов рассматривает два варианта: сдача на капитуляцию и свободный уход населения на азиатский берег Босфора либо штурм.

«Но общий штурм города должен быть осуществлен лишь в самом крайнем случае. Жители – христиане различных исповеданий, если они в это время будут искать защиты, должны ее получить, так же как и евреи» [1302] Там же. С. 265. .

При этом он постоянно высказывает предпочтение капитуляции, штурм же для него лишь инструмент, но никак не самоцель.

Таков этот суворовский план войны с Турцией. Перед нами облекшаяся в плоть расчетов полководческая мысль, впервые в военной истории России XVIII столетия проникнутая идеями Нового времени. Перед нами блестящий образец отказа от идеи занятия крепостей и территорий как самодовлеющей. Наконец, здесь видна идея привлечения к вооруженной борьбе широких народных масс, населяющих театр военных действий. Масс, организованных идеей народно-освободительной войны против чужеземного ига.

Поистине талант Суворова впитал в себя самые новейшие идеи века и, опираясь на трезвую практику реальной войны, а не на умозрительные расчеты кабинетной политики, «пророс» в новое по качеству время, опередив его течение не только у себя на родине, но и во многом во всей остальной абсолютистской Европе. Так заканчивался 1793 год – 64-й год жизни Суворова. Наставал 1794-й, в котором нашего героя ждала новая военная слава.

1794 год встречал он в Херсоне. Накануне посылает на ⁄ французском языке пространное письмо де Рибасу: поздравляет с наступающим Новым годом, сетует, что дочь Наташа по-прежнему без жениха, обсуждает служебные проблемы, гордится хорошим состоянием и здоровьем своих войск. До Рождества остаются считаные дни. Из письма от 8 января понятно, что план войны с Турцией близок к завершению:

«И так через несколько дней мы в состоянии будем окончить набросок плана… на французском языке, который пришлется к Вам [1303] То есть к де Рибасу. для передачи, когда Вы найдете то удобным, его Сиятельству Графу Платону Александровичу, с присоединением к нему Ваших правил благоразумия. По Вашем возвращении мы сделаем его более точным, согласно с обстоятельствами, которых мы могли не знать вследствие развития вашей предусмотрительности и ваших сведений» [1304] Русский архив. – 1866. – № 7. – Стлб. 980. .

Вообще тут же высказывает очень интересные и здравые мысли об участии и взаимодействии парусного и гребного флотов в планируемой войне с Турцией [1305] Там же. С. 980. . Весь январь и февраль были заполнены обычной служебной деятельностью. Турки любви и дружества к России не испытывали, но и воевать явно не собирались. Эти сведения получил Суворов от Ф. И. Антинга, который был знаком ему с 1793 г., когда тот ехал в Стамбул:

«Сакс-веймарнский Советник г. Антинг, проезжал из Москвы в Константинополь здесь, при котором случае имел я способ узнать его разные качествы. По возвращении дал он прилагаемые известии [1306] В. С. Лопатин отмечает, что к этому письму приложена записка саксонского дипломата со сведениями о состоянии армии и флота Турции, о народных настроениях. : желание его быть определенным при Коллегии иностранных дел; осмеливаюсь Вашему Сиятельству его препоручить в милость и покровительство.

Отсюда скоро он едет в Москву <���…> и потом будет иметь щастие явиться у Вашего Сиятельства…» [1307] Суворов А. В. Письма. – С. 265

Так пишет он Зубову 1 марта из Херсона. После этого отношения полководца и известного художника укрепились: Антинг за оказанные им услуги был принят на русскую службу, состоял при штабе нашего героя и с его согласия стал первым биографом Александра Васильевича, выпустившим еще при жизни первые части суворовского жизнеописания. Таким образом, мы видим, как искусен был Суворов в подборе осведомителей и разведчиков, позволявших ему вести стратегическую разведку прямо в столице неприятеля.

Однако казалось, что надеждам быть на привычном поприще сбыться не суждено: Турция была серьезно истощена предшествующей войной, и Султан III хотя и занялся восстановлением армии и даже пытался обучить на европейский лад от 3000 до 6000 новобранцев, набранных из боснийцев и жителей Адриатического побережья [1308] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 248–249. , но от создания новой боеспособной армии был еще очень далек. Природные же турки вообще не хотели обучаться военному делу по-европейски. Крепости на нижнем Дунае, полуразрушенные в 1790–1791 гг., не были еще восстановлены, а без этого ни о какой войне против России нельзя им было даже и помышлять. Суворов это отлично понимал, когда писал фавориту из Белой Церкви: