Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Ситуация у князя действительно непростая, но выход из нее есть: стремительно двинуться вперед, найти Костюшко и навязать ему сражение, желая победить. Это увеличивает всегда шансы на успех, даже если противник равен или превосходит в силах. Воля к победе увеличивает силы атакующего в разы: проанализируйте ведение Суворовым польской кампании, Итальянские походы Наполеона 1796–1797 гг. и 1800 г., его же январско-февральскую кампанию 1814 г., и вы все поймете. Князь Репнин не может желать этого, ибо распылил силы и боится дерзко наступать, фактически он «методист» в худшем смысле этого термина. Он воспроизводит порочную стратегию австрийцев во время Семилетней войны, кампании 1796–1797 гг. и пр. Этих же принципов придерживаются англичане во Фландрии в 1793 г. и в Голландии в 1799 г., и везде результат только один – поражение.

Но за спиной Репнина в столице стоит Салтыков, который не менее, чем Репнин, недоволен «самоуправствами» Суворова, а может, и более. Ибо образ действий полководца выставляет напоказ убогость салтыковского руководства войной из теплого кабинета президента Военной коллегии. Поэтому-то, отвечая на жалобы Репнина, он пишет сиятельному князю:

«Сообщество Ваше с Суворовым я весьма понимаю, сколько неприятно для Вас быть может, и особливо по весьма авантажному об нем заключению. Предписание его Дерфельдену доказывает, что он ни чем общему порядку не следует, и он приучил всех о себе так думать, ему то и терпят» [1413] Орлов Н. А. Штурм Праги Суворовым в 1794 году. – СПб., 1894. – С. 48. .

Написать-то написал, но открыто выступить против суворовского «самоуправства» не посмел, видя, что П. А. Зубов не вмешивается, ибо сама государыня склоняется на сторону военачальника, так как только напор Суворова на поляков вкупе с удачей Ферзена под Мацейовицами обещает скорое победоносное завершение войны.

Однако даже посреди этих больших военных и политических событий нашлось место делам семейным. Дело заключалось в том, что вопрос о замужестве дочери Наташи так и не был решен. Полководец все более склонялся к графу Ф. И. Эльмпту, а Хвостовы (Дмитрий Иванович и супруга его Аграфена Ивановна, племянница Суворова, урожденная княжна Горчакова) были против. Наш герой противодействию этому 1 апреля 1794 г. противопоставил свою волю:

«…с осени выдавайте Наташу за графа Эльмпта, где ж лучший жених? <���…> он спокоен, не роскошен и не забияка, больше застенчив по строгому воспитанию, но умен и достоен, по наружности стоит иногда фертом, по-немецкому, и тут Груша, не дури, вера его христианская; Наташа и я уже из протекции фамильной выжили» [1414] РНБ ОР. Ф. 755. Т. 9. Л. 119. .

Но Хвостовы искали более выгодной партии, они настроили отрицательно и молодую графиню, и 12 августа 1794 г. на прямо поставленное предложение о браке Наташа связала свое согласие с предварительным согласием императрицы, чьей фрейлиной она была. Хвостов писал об этом своему «дядюшке» 13 августа 1794 г. [1415] РНБ ОР. Ф. 755. Т. 9. Л. 136. , но тот был уже на марше в польские пределы. После этого Хвостовы в конце сентября формально отказали в руке Наташи молодому Эльмпту, что видно из письма П. И. Турчанинова к Д. И. Хвостову от 4 октября:

«Я признаюсь, что удивительно для меня как не сказали мне ни слова, отказав шурину моему, от которого я спознал третьего дня…» [1416] Там же. Л. 142.

Почему Хвостов осмелился на такой шаг? Очевидно, до него стали доходить какие-то слухи о заинтересованности императрицы в этом браке и о возможной кандидатуре. Собственно говоря, сбор этих слухов и был его обязанностью, Суворов писал ему об этом. Тогда понятно, почему Хвостов посмел пойти против воли знаменитого родича, от благоволения которого весьма зависел. К этому моменту относится и появление стихотворного послания Суворова к Наташе. Копии его распространились в публике, как и ранее, в годы войны с турками читала она письма с Кинбурнской косы или из молдавских и валашских деревенек и городков. Как и прочие письма полководца к дочери, опубликовано было оно в 1809 г. в Москве издателем Василием Левшиным. Звучат стихи в этой публикации так:

Издатель датировал письмо 4 октября 1794 г., а ниже уже без датировки был помещен стихотворный же ответ Наташи знаменитому отцу. Стихи очень гладкие, выдержанные в духе сентиментализма, но слишком абстрактные, без единого указания на какую-либо характерную черту, рисующую личность самой Наташи. Интересующихся текстом отсылаем к статье, вышедшей в 1995 г. [1418] Кипнис Б. Г. Подлинная история неподлинного стихотворения // Русский текст. – СПб., 1995. – № 3. – С. 161–166. Однако в этой, казалось бы, простой семейной переписке есть одно странное обстоятельство: никто никогда не видел подлинников этих стихотворных писем. Нет их и среди 30 томов документов полководца, хранящихся в Отделе рукопсей РНБ. Но автору этих строк посчастливилось. В свое время в фонде документов Государственного мемориального музея А. В. Суворова он обнаружил и опубликовал в 1995 г. вариант суворовского послания, написанный на обороте печатного текста манифеста русского главнокомандующего в Польше М. И. Кречетникова от 27 марта 1794 г. Стихи следующие:

Подлинность бумаги и чернил не вызывает сомнений, почерк писарский конца XVIII в. не принадлежит ни Суворову, ни Хвостову. При анализе текстов в глаза бросаются два обстоятельства. Первое – призыв «не слушать никаких вздоров» и обращение «друг мой». Они придают строке двусмысленность: вроде бы не надо слушать «вздоров» тех, кто отвратил Наташу от жениха, избранного отцом, но, может, и самого отца, который навязывает ей жениха. И тогда очень логичен стихотворный ответ Наташи. Однако же текст, хранящийся в музее, в предпоследней строке категоричен, не оставляет места двусмысленности: это Суворов не хочет слышать вздора и настаивает на своем. Последнее гораздо более характерно для поэта-полководца. Второе обстоятельство – текст, опубликованный Левшиным, литературно гладок, стопы выверены, строчки «вытянуты», несколько слов вставлены для соблюдения размера. Это сразу бросается в глаза при сравнении. Текст же, хранящийся в музее, обладает явным сходством с обычными стихотворениями Суворова в плане небрежности, «корявости» строк с нарушенным размером и натянутой рифмой. Вот один из них: