Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Другая проблема – это огромная задолженность казны подрядчикам, снабжавшим войска в Польше провиантом. Он вынужден был просить фаворита:

«…о ассигновании означенной суммы и о доставлении сюда не оставить вашим ходатайством, поелику полки и подрядчики, не получая оной, совершенную терплют крайность…» [1607] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 510.

Сумма долга составляла, по документам Главной провиантской комиссии, 1 573 695 рублей, 16 И копеек [1608] Там же. . Князь Платон не спешил с ответом, и полководцу приходилось его снова и снова просить о выполнении служебного долга.

Третьей проблемой являлся сам фаворит. Зубов, будучи наместником Новороссии, начальствовал и над Суворовым. Способ же ведения дел, принятый Платоном Александровичем, стал раскрывать фельдмаршалу глаза на истинное лицо благоприобретенного родственника. Вот что пишет фельдмаршал Хвостову о нем 16о апреля 1796 г. из Тульчина:

«Граф Пл[атон] Александрович] в последнее свидание [1609] То есть перед отъездом из Петербурга на Украину. [говорил]: оба флота в моей команде: гребной – гнилой, парусный – хуторный [1610] То есть ветхий. . Я – первому подобный. Отзыву письменного нет, будет ли? Властолюбив, факционный. не патриот…» [1611] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 514.

Характеристика четкая, взгляд ясный, а подчиняться надо!

Через три дня после отправления письма Хвостову наш герой узнал о пожаловании фавориту княжеского титула Францем II. Это вызвало тут же ядовитое послание к «племяннику» в Петербург:

«После моего выезда и вашего письма чрез 24 дни нет ни слова о моей команде над Черноморскими флотами и, в прибавок к прежнему, слышу, что в парусном назначают ломку кораблей полдюжины, не меньших, и в том числе, якобы, 90-пушеч[ных], из новых. Война с турками только подозрительна [1612] То есть сомнительна. <���…> Платон Александрович – князь по вступлении моем в Варшаву. Это мне предопределяемое, и ведомо, кознью осеклось ему. Г[раф] Н[иколай] Алек[сандрови]ч родственник [1613] То есть Н. А. Зубов – зять. , а я им свойственник, но ниже мало о том помышляю, а знаю, что быть им у сильного не иное что, как быть покорну, к его услугам, без взаимного удовлетворения…» [1614] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 518–519.

Старый воин все понял и сделал правильный вывод, но лишь после того, как осознал, что его обманывают. И самое тяжелое в этой ситуации – очень трудно повернуть назад, ибо в цепких руках Зубовых оставил он слишком ценный залог послушания – свою любимую дочь. Да, на паркете Зимнего дворца великосветские интриганы оказались снова искуснее его.

В тот же день вынужден фельдмаршал писать фавориту поздравительное письмо по случаю пожалования титула князя Священной Римской империи германской нации. В нем он выражает свое неудовольствие весьма косвенно и только по адресу Франца II:

«До меня ж Император скуп; я ему больше утвердил и подарил, нежели подобная титла с собою приносит…» [1615] Русский архив. – 1866. – № 7. – Стлб. 965–966.

Смирив гордость, 5 мая обращается он к П. А. Зубову с почтительным вопросом: будет ли наконец обещанное назначение о верховном командовании черноморскими флотами? [1616] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 521. Однако в благополучный исход ожиданий он уже не верит и в тот же день в очередном письме Хвостову дает волю накипевшему раздражению против Зубовых:

«Турки без Магмут хана [1617] Властитель Персии. пуще заснут [1618] То есть без союза с Персией на войну с Россией Турция не решится. и тут жаль, что мы особливо не по Дунай, живой рубеж. Театр на Востоке; герой граф Валериан за Дербент, покорит и укрепит Каспийское море, прострит свои мышцы до Аракса [1619] Именно по этой реке с 1828 г. по 1991 г. проходила граница нашей страны с Ираном. , далее завоеваниев Петра Великого, и ограничит Грузию.

Тогда ему ф[ельдмаршал] мал. Пла[тон] А[лександрови]ч – князь: взял мой наем, вы на это холодно взираете. Титлы мне не для меня, но для публики потребны. Хорошо, если поправить. Впрочем, фортуна улетела с ее лбиными волосами и кажет голой затылок…» [1620] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 520.

В этих строках Суворов являет нам очень верный взгляд на результаты развернувшихся событий. Но поделать с этим ничего не может, а свое неудовольствие демонстрирует, перестав носить пожалованный австрийским императором портрет и:

«Також не украшаюсь прусскими орлами [1621] То есть ордена Красного и Черного орлов. , по множеству их у иных» [1622] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 520. .

Но и мысли о возможной войне с турками все-таки не оставляют его, как и о плачевной судьбе обоих Черноморских флотов под управлением бездарного фаворита:

«…кои в своем правлении и сгноил, и людей выморил над ими отнесенной мне команде. После в начертании ни слова не имею, а при войне будет поздно. Свойства я не знаю.

Вы не унижайтесь» [1623] Там же. .

Обида за обман и опасения за гибель флота мучают его, и он отрекается от «свойства» с Зубовыми.

Новую вспышку раздражения он изливает через два с половиной месяца в письме от 14 июля все тому же Хвостову. Вызвана она несоразмерными успеху наградами Валериану Зубову за взятие Дербента:

«Влажнее [1624] Неискренне. прежнего, и как стиль диктованный [1625] То есть написано не от души, а как будто под чью-то диктовку. , пишет ко мне Г[раф] Н[иколай] Александрович]. Приложенный его план дербентский с награждениями, яко за Стамбул…» [1626] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 544.

И действительно, провинциальный Дербент, как бы ни было выгодно стратегически его положение, вряд ли «стоил» ордена Св. Георгия 2-го класса и бриллиантовых знаков ордена Св. апостола Андрея Первозванного. Награда явно венчала не заслугу, а слепое счастье Фортуны. Несправедливость фаворитизма, низость искательства у сильных мира сего возмущали и вызывали горестные строки:

«Известно, что я в Камчатку и Японь готов, ежели на то Высочайшая воля, а не клевретская, но различие сих противостояниев никто мне в С[анкт]-П[етер]б[ург]е, ниже что верно по модной диалектике, не объяснил, и Вы ко мне в течение многого времени ничего о том не писали. <���…>

Оси[пу] М[ихайлови]чу пособи Бог, я от моего управления не отстану, и без того здешних ни флотов, ни крепостей я видеть не буду. Скоро оставлю мир, а ежели поживу и дело будет, мне они не надобны, пусть ими берет Стамбул К[нязь] Пл[ато]н из своего кабинета…» [1627] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 544–545.

Выход этому тяжкому состоянию души он, по своему обыкновению, искал лишь в одном, о чем и писал государыне 12 августа в конце обширного отчета о состоянии дел в подвластных ему войсках: