Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

«Карманиольцы [1628] Так называет Суворов французских республиканцев, по карманьоле – любимому народному танцу в эпоху Революции. по знатным их успехам могут простирать свой шаг и на Вислу. Союзной Король Прусский, примирившийся с ними против трактата 1792-го года, для своих выгод им туда, особливо чрез Саксонию, может быть, препятствовать не будет.

Всемилостивейшая Государыня! Я готов с победоносными войсками Вашего Императорского Величества их предварить; турки еще частию спят и прежде полного лета нечего от них ожидать [1629] То есть не ранее следующего года, ибо ныне лето уже на исходе. » [1630] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 550. .

Мысль о необходимости превентивной войны с Францией в последующие дни овладевает его сознанием, и Суворов постоянно обращается к ней, связывая промедление с бездарностью фаворита:

«Ученик (давший себе то звание) К[нязь] П[лато]н не смыслит, лучше бы было дело на меня, в доверенности я не злоупотребителен, не так как сей дитя; хотя ему надлежит быть ближним <���…> Пора ему опомнитца не для меня, но для России, в чем бы ему очень пособил г[раф] А. А. Без[бородко], оставя свою застенчивость.

Идет очень худо, медленностью нашей (козел к[нязь] П[латон] с научением не будет лев), пора давно начинать! Уже судят в Москве, по обычаю развратных нравов в больших городах, Россия будет Франциею. Уже король прусской по Варшаве и частию Гнезне хочет быть польским королем, хотя то вовсе ненадежно. Французы не захотят силы в сем короле и лучше дадут ему Саксонию за уступку его польских частей» [1631] Там же. С. 552–553. .

Получив в тот же день, 29 августа, письмо от Хвостова, фельдмаршал живо откликается на него и снова возвращается к этой же теме. Он дает афористичный и очень глубокий анализ сложившейся ситуации, предлагая все то же ее разрешение:

«…Турецкая ваша война, – нет… А принятца за корень, бить французов… От них она родитца. Когда они будут в Польше, тогда они будут тысяч 200300. Варшавою дали хлыст в руки прусскому королю, – у него тысяч 100. Сочтите турков (благодать божия со Швециею). России выходит иметь до полу-миллиона; ныне же, когда французов искать в немецкой земле, надобно на все сии войны только половину сего. Публика меня посылает с 50–60 000 против французов, вы один молчите [1632] То есть не сообщаете, верен ли слух о подготовке армии Суворова и о походе на французов или же это лишь досужие сплетни. …» [1633] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 553.

Эти тяжкие, но, по сути, верные размышления на следующий день, 30-го числа, фельдмаршал подытоживает убийственной характеристикой Зубова. Сравнивая его в искусстве «игры», то есть интриги, с де Рибасом и Потемкиным, Суворов пишет:

«…к[нязь] П[лато]н играть не умеет, разве по свойству своему змею за пазуху спрячет…» [1634] Красный архив // Суворов А. В. Документы. – М., 1952. – Т. 3. – С. 554.

Итак, наш герой всей душой рвался на большую войну сокрушать французов, ум его охватывал всю сложнейшую обстановку в Европе и звал русские знамена упредить победоносную Республику на Рейне, дабы не отражать потом ее легионы на Висле и Немане. Сохранился интереснейший набросок стратегического характера, записанный тогда же его адъютантом и правителем канцелярии И. О. Курисом [1635] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 556–557. . Но все это оставалось на бумаге, а в реальности Суворов мог лишь упражнять войска свои в сквозных атаках [1636] Там же. С. 551. да в изучении вахт-парада [1637] Там же. С. 546, 547, 548, 551, 560. , то есть «Науки побеждать». Время сохранило для нас высокую оценку этих летних маневров в «Записках» Ланжерона:

«Фельдмаршал Суворов, знающий в совершенстве дух своего народа и являющийся действительно наиболее соответствующим этому духу генералом, собирает уже с апреля месяца свою армию, разделяет ее на три или четыре лагеря и заставляет ее проделывать действительно военные маневры: ночные переходы, атаки крепостей, ретраншементов, нечаянное нападение на лагери и т. п. Он смотрит на дело как настоящий полководец, упражняет, закаляет людей, приучает их к огню, вселяет в них смелость и самолюбие и делает их непобедимыми. Полки его армии отличаются, даже в России, своею силою и своим воинственным видом.

Правда, что некоторые из маневров Суворова носят на себе отпечаток отличающей его странности и к тому же они являются настоящими сражениями, в которых кто-нибудь всегда лишается жизни. Я не буду односторонним хвалителем таких маневров и не думаю, что для кавалерии было бы необходимо проходить на всем скаку наполовину сомкнутые ряды пехоты [1638] «Этот превосходный урок для кавалерии желателен и для пехоты» – позднейшее примечание Ланжерона. «Я переменил мнение по этому предмету, этот прием Суворова является для кавалерии лучшим уроком, какой можно дать людям и лошадям», – Ланжерон, 1824–1826. , но полагаю, что подобные военные подробности безконечно предпочтительнее во всех отношениях печальных марширований повзводно на плац-параде, большею частию бесполезных, в особенности для пехоты, но составляющих истинную прелесть для большинства офицеров, которых единственное достоинство заключается в уменье хорошо управлять вертениями на одной ноге и которые, может быть, и не выказали бы других достоинств при столкновении с неприятелем» [1639] Русская старина. – СПб., 1895. – Т. 83. Май. – С. 196. .

Увы, это трезвое суждение было записано как раз в ту печальную пору истории русской армии, когда «умение хорошо управлять вертениями» и «маршировать повзводно на плац-параде» было объявлено альфой и омегой военного дела, а сам полководец оказался в ссылке, в глубине сумрачных новгородских лесов.

Но будет это лишь через полгода, а пока что наступила осень 1796 г. Отношения нашего героя с семьей Зубовых испортились. Видно это из письма к Хвостову от 30 сентября:

«Г[раф] Н[иколай] З[убо]в огорчен, раздражен, осерчал; хотя яко какой повелительный, мне все равно. Долг его ко мне писать, а меня даже и в ответе ему хотя покровительно извинять: тогда ко мне не писал, и я к нему не пишу. Он муж моей дочери. От меня не для родни или свойства: я солдат, не знаю ни племени, ни рода…» [1640] Суворов А. В. Письма. – С. 311.

Ну что ж, зять получил по заслугам: старый фельдмаршал, воспитанный в духе уважения и почитания старших, не мог простить малейшего неуважения к себе. Тему эту он развил через месяц в новом письме ко все тому же почтеннейшему Хвостову:

«Наташа отдана мужу, тако с ним имеет связь; он ко мне не пишет, я к ним не пишу; Божие благословение с ними! Естественно муж имеет связь с братьями, обоюдно для брака муж и я имели связь, но по совершении его она кончилась. Родство и свойство с долгом моим: Бог, государь и отечество» [1641] Государственный мемориальный музей А. В. Суворова. – Фонд документов МС, 2353. – С. 2–3. .