Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Но тщетно, чуда не происходит. 15 августа Моро наносит удар силами Миолиса и Ватрена по 1500 австрийцев Кленау. Как следствие – тяжелое поражение и отход от Специи. Стало ясно: Генуя сдана не будет. Тогда же Шампионе с Альпийской армией начал наступать из Савойи и овладел на севере Аостой, на западе – Сузой и Пинеролем, создавая угрозу широкого охвата подступов к Турину. К счастью, на большее эта 10-тысячная армия оказалась не способна, но наличие опасности в будущем было ясно ею обозначено. Вот почему, когда Суворов получил рескрипт Франца II от 6 августа (17-го по старому стилю) о передвижении русских войск в Швейцарию, он ответил ему весьма обстоятельным донесением, в котором выдвинул целый ряд возражений:

«<���…> считаю крайне необходимым, для общего блага, дождаться здесь сдачи Тортоны и потом немедленно поведу в Швейцарию императорский российский корпус генерала Дерфельдена.

Чем более размышляю об этом столь важном для общей пользы обстоятельстве, тем более убеждаюсь, что самое покорение помянутой крепости не обеспечивает еще завоеваний наших в Италии и что можно не иначе достигнуть цели сей, как покорением еще крепостей Кони, Ниццы и прочным занятием западных пределов Пьемонта [2133] Тех самых, куда только что вторглись войска Шампионе. , чтобы дать армии необходимое отдохновение и в течении зимы вновь ее усилить и укомплектовать. Думаю, что безошибочно могу почитать это важнейшей целью; даже и на новое свое назначение смотрю я не иначе, как на средство к достижению той же цели, только другим путем, что едва ли удастся, если успехи, уже приобретенные здесь, не будут упрочены.

Я имею глубокое убеждение, что с потерею Италии нет возможности завоевать Швейцарию, а потому из этой страны можно тогда только отделить часть сил в пользу Швейцарии, когда они сделаются для Италии не нужными <���…> И так долгом считаю… представить вашему императорскому величеству, что я по изъясненным причинам тогда только могу выступить отсюда… когда покорение крепости Кони, совершенное поражение неприятеля в графстве Ницском и Савое [2134] Полное опровержение 4-го пункта вышеприведенного рескрипта. , и наступление позднего времени года, когда действия в горах уже становятся невозможными, прикроют Пьемонт и всю Италию, по крайней мере на столько времени, сколько нужно для принятия мер к дальнейшему удержанию или распространению завоеваний наших.

Для сего потребно, может быть, еще месяца два, в продолжение которых и в Швейцарии война может принять лучший оборот, с прибытием туда значительного подкрепления из российских войск; тогда-то предположенная смена войск может совершиться без всяких опасений; тогда и я с своей стороны могу действовать на пользу общего дела, с той же ревностию, которая доселе направляла каждый шаг мой.

Наконец должен я представить важнейшее замечание, что ни один из корпусов императорских российских войск, находящихся в Италии и Швейцарии, не снаряжен таким образом, чтобы мог действовать отдельно от императорско-королевской армии…» [2135] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 282–283.

Далее идет подробный перечень необходимых для предполагаемой кампании видов боеприпасов и снаряжения. В конце этого перечисления стоит многозначительная фраза:

«Весьма было бы прискорбно, еслиб недостаток в средствах, при всем моем усердии, остановил меня на пути к высокой цели» [2136] Там же. С. 283. .

Однако почему вдруг решено было послать наши победоносные войска в Альпы? Дело это запутанное, но мы постараемся изложить его в соответствии с хронологией событий, тем самым прояснив хитросплетения большой европейской политики.

Английское правительство очень хотело ослабить Францию отторжением от нее Батавской республики – так с 1795 г. называлась Голландия, завоеванная французами. Это дало бы важную базу на границах победоносной Республики, позволило бы Англии контролировать устья Рейна, а значит, значительную часть внешней торговли Германии, и, пожалуй, самое главное: голландский флот, как военный, так и торговый, из вражеского стал бы союзным, а французское влияние на морях существенно ослабело бы. Сторонников свержения профранцузской власти, заставлявшей воевать за чуждые интересы и пополнять чужой бюджет за счет голландского, было в избытке. Недоставало только сухопутных войск для осуществления задуманного. Попытки привлечь для этой цели армии Пруссии и Швеции провалились. Тогда-то Лондонский кабинет и обратился к Павлу I. Тот, польщенный, что таким образом расширяется признание его могущества, с радостью согласился. Так возник план «секретной экспедиции», и 11 июля 1795 г. англо-русский договор был заключен: русские выставляли экспедиционный корпус в 17 593 человека, англичане – около 25 тысяч пехоты и 6 тысяч кавалерии. Войска наши перевозились на судах Балтийского флота, а эскадры вице-адмирала Макарова и Тета уже второй год участвовали в блокаде голландских портов.

При этом до последней минуты переговоры держались в тайне от Тугута, так как английский министр иностранных дел лорд Гренвиль хорошо отдавал себе отчет в том, что:

«…постоянная зависть его во всем, что может сколько-нибудь служить к приращению Прусского влияния на севере Европы [2137] Это писалось еще 3 мая, когда велись переговоры с Пруссией. , весьма вероятно побудила бы Австрийское министерство, если не препятствовать означенному предположению, то по крайней мере разгласить о нем с умыслом, чтобы Франция могла принять свои меры и усилив войска на стороне Голландии, ослабить свои силы против Австрийцев» [2138] Милютин Д. А. Указ. соч. – Т. 2. – С. 105–106. .

Каково же было удивление русского и английского послов в Вене, когда Тугут поддержал сообщенный ему договор. Все было очень просто: хитроумный канцлер решил тут же использовать эти обстоятельства, чтобы вернуть под власть Австрии Бельгию и Люксембург [2139] Они с 1714 г. назывались Австрийскими Нидерландами. . Он предложил привести в Швейцарию русские корпуса генералов А. М. Римского-Корсакова (бывш. Германа) и Конде [2140] Корпус состоял из французских дворян-эмигрантов и считался на русской службе. . Оттуда им вторгнуться во Францию через провинцию Франш-Конте, а эрцгерцог Карл из Швейцарии рокировался бы на средний Рейн и вторгся из Швабии в Эльзас. Принц Фердинанд Вюртембергский же с австрийцами встал бы на нижнем Рейне у Майнца. Таким образом и швейцарская граница, и большая часть Рейна превращались бы в линию фронта, смыкавшуюся на севере с англо-русской экспедицией. Получалось бы нечто уже высмеянное Суворовым в 1797 г. в Тульчине:

«Бонапарте контроцентрируется. Гофкригс-рехт его мудро охватывает от полюса до экватора.