Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Суворов в последнюю декаду августа 1799 г. дает еще одно, теперь уже невидимое, сражение, пытаясь отсрочить свое изгнание в Швейцарию. 17 августа шлет он донесение об этом Францу II [2149] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 282–283. , об этом же и в тот же день пишет эрцгерцогу Карлу. На следующий день ему же шлет герой наш письмо уже об опасности поспешного вывода австрийских войск:

«Я получил известие, крайне удивляющее меня: ваше королевское высочество считаете обязанностью ввести в действие намеченный состав русских войск в Швейцарии так поспешно, что с императорско-королевскою армией, находившейся до сих пор в Швейцарии, выступаете уже в Швабию.

Печальные следствия для Германии и Италии, неизбежные с этой переменой, должны быть очевидны для опытного военачальника. Я уверен, что по усердию и великой цели на общее благо ваше высочество не поспешит исполнением хотя бы даже уже отданного повеления, выполнение которого было бы в полном противоречии с великими намерениями <���…> Полагаясь совершенно на прозорливость и доброту вашего сердца, остаюсь спокоен в розсуждении всякого преждевременного шага…» [2150] Там же. С. 284.

Пишет граф Рымникский очень уважительно, ведь принц действительно хороший полководец, как бы он его в сердцах ни ругал. Но напрасно: даже брат императора не смеет игнорировать приказ Гофкригсрата, таково «великое» правило управления империей. В тот же день граф пишет А. М. Римскому-Корсакову, уже прибывшему к Цюриху:

«Течение обстоятельств непрестанно переменяется: я хотел от вас сюда 10 000, [в]место того сам к вам иду и разве нечто прежде двух месяцев. Мы били на Адде 20 000, на Тидоне – Треббии 30 000, при Нови 40 000, а ныне в горах, или из гор имеем против себя уже 50 000. Падшие главы гидры сугубо возрождаются <���…> Вы хорошо делаете, что при очищении прочих малых кантонов будете иметь Люцерн, как нужный пункт для связи с здешними и моего впредь прохода. Но отнюдь [ни] по какому неистовому и неуповательному желанию Гадика не сменяйте [2151] То есть не соглашайтесь на немедленную смену австрийских частей Гадика, оставленного пока с 20 тысячами человек эрцгерцога в Швейцарии, но обязанного по первому приказу покинуть ее. Заменить Гадика до прихода Суворова означало бы самоубийство русского корпуса. , завися от меня…» [2152] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 285.

Напрасно: генерал Гадик ждать Суворова не станет. Суворов пытается воздействовать косвенно: 14 августа пишет английскому представителю при союзной армии В. Викгаму:

«Я настолько удивлен намерением эрцгерцога Карла <���…> немедленно отвести <���…> армию вплоть до Швабии из Швейцарии, наводненной в настоящий момент неприятелем, с целью возложить всю оборону ее на малочисленные войска Корсакова, – что почел безусловно необходимым отложить выполнение полученного мною приказа отправиться с моей армией в Швейцарию еще на два месяца. <���…>

Отвод австрийских войск из Швейцарии тем более невозможен, что он причинит почти непреодолимые препятствия для успешного выполнения будущих операций…» [2153] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 286.

Он надеется, что британский дипломат сообщит своему правительству и оно удержит австрийцев от гибельного шага. Тщетно, ведь лондонский кабинет сам и затеял этот стратегический пасьянс. Наконец, скрепя сердце полководец шлет 20 августа донесение Павлу I:

«Вашего императорского величества высочайший рескрипт от 21 июля о составлении армии из российских войск в Швейцарии я имел щастие получить <���…> Наш предмет после сдачи Тортона… итти на Кунео или Коль-ди-Тенде… и в каком из сих мест неприятель обретаться будет… дать ему баталию, осадить Кунео, к чему все готово будет, и ею недели в полторы овладеть, кончить Ниццею и Италиею! на что полагаем времени от ныне близ двух месяцев; без того все завоевания подвергаются явной опасности. <���…> Тако необходимость принуждает меня промедлить выступлением отсюда в Швейцарию близ двух месяцев…» [2154] Там же. С. 287–288.

Чтобы убедительнее воздействовать на самодержца, тут же пишет Растопчину:

«Император Римский [2155] Франц II. без расчета мне пишет: сменить Гадика сюда [2156] То есть отсюда, обычная «затемненность» стиля Суворова. , на что почти не достанет всего Дерфельдена [2157] У Дерфельдена, по расчету Суворова, было 12 500 человек, а у Гадика – 20 тысяч (см. Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 288). ; а мне самому одному со свитою прибыть к Корсакову на моем Буцефале [2158] Кличка коня Александра Македонского. Суворов иронизирует, так как ездит на донской казачьей лошади. <���…> Я уже с неделю в горячке, больше от яду венской политики, но на ногах и служу…» [2159] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 289.

В этот же день жалуется он на ситуацию и нашему послу в Лондоне С. Р. Воронцову, надеясь, что тот через свои связи сможет воздействовать на английское правительство и общественное мнение в пользу доводов Суворова.

Беспокойство дошло до того, что 22 августа пишет он уже и С. А. Колычеву, советнику русского посольства в Вене, с просьбой воздействовать на нашего посла Разумовского, слепо поддерживающего политику Тугута. Фельдмаршал апеллирует и к милости Павла I к дипломату, и к дружеской расположенности к тому Воронцова. При этом полководец так издерган, что просит действовать обиняком:

«Лучше дело трактовать посторонним образом, нежели от моего имени, терзаемого и в горячке от сателитов Тугута, опоясанного мечем Скандербега [2160] Георг Кастриот, замечательный албанский полководец XV в., прозван за свои победы над турками Скандербегом, то есть Скандером (Александром Македонским). Тонкая ирония: меч великого воина не по плечу «карлику» Тугуту, мнящему себя полководцем. . Сия сова не с ума ли сошла? или того никогда не имела. Приложения храните в тайности» [2161] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 295. .

На следующий день, потеряв терпение, наш герой прямо пишет о том же Разумовскому:

«Когда вы конферируете по неистовостям, сначала не надлежит вам моего имени употреблять, а посторонне: оно было орудием к гонению меня сателитами Тугута. Сей подъячий – сова из своего темного гнезда, хотя опоясан мечем Скандербега, может ли водить армию? правит в поле мгновенно переменяющимися обстоятельствами. Завоеватель не может быть и командующим без политических правил [2162] Суворов вплотную подошел к мысли Клаузевица: «Война есть продолжение политики, только другими средствами». Однако в отличие от великого пруссака он считает, что и политика должна быть в руках военачальника, дипломату же (Тугуту) править можно лишь детали при заключении мира. Интересно отметить, что здесь наш герой пришел к тому же выводу, что и Бонапарт уже в 1797 г., будучи недоволен политикой Директории, требуя во время войны первенства армии над «адвокатами». , а Тугуту принадлежит после деталь. Гиганту Тугуту, своею оборонительностью потерявши Нидерланды, Швейцарию с крепостьми на Рейне и Италию, остался отрадою один Компо-формидо, где уклонил колено юному Бонапарте. Однако помощию Божиею чуть я начал дела исправлять, как он своею глупою военною системою давит меня Франциею, чрез канал эрцгерцога Карла [2163] То есть отзывая эрцгерцога из Швейцарии, Тугут ставит под смертельный удар посылаемого туда Суворова и его русские полки. …» [2164] Военный журнал. – СПб., 1812. – Кн. 22. – С. 65.