Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Между тем день 20 сентября там, перед Муттенталем, развивался следующим образом: русские провели ночь почти без пищи, так как обозы ушли на восток, французы же получили подкрепления, и силы их предположительно возросли до 10 тысяч человек [2316] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 357. Милютин Д. А. Указ. соч. – Т. 3. – № 97. – С. 515. . Как гласит реляция Суворова:

«20-го в 11-м часу утра неприятель, собравшийся в числе 10 000 и быв устроен <���…> генералом Массена, в присутствии его произвел на нас атаку с большой стремительностью» [2317] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 357. .

Французы, прикрывшись густой цепью тиральеров и артиллерией, наступали по обоим берегам Муотты.

«Велецкий [2318] Генерал-майор В. В. Велецкий. , выполняя в точности ему приказанное, с передовыми пикетами и его баталионом, отстреливаяся, отступает к левому флангу и заманивает неприятеля за собою в ровную долину к устроенным там в боевом порядке нашим силам…» [2319] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 357.

Сам командир корпуса Розенберг на коне ехал вдоль фронта и приказывал солдатам, не теряя времени, встретить французов штыками. Генерал же Милорадович, прискакав к Белецкому, передал приказ немедленно раздаться в обе стороны и быстро отойти за фланги. Маневр был выполнен мгновенно, и противник внезапно оказался перед боевым строем русских. Тогда неприятель сам быстро перестроился из колонны в развернутый боевой порядок и продолжил наступать. Но как только он оказался в пределах прицельной досягаемости мушкетной стрельбы, русские дали общий залп, и вся боевая линия с криком «ура!» бросилась в штыки.

Противник не ожидал столкнуться с такими войсками:

«…коими целою линиею поражен был штыками так, что потеряв множество убитыми и смертельно ранеными, показал нам свой тыл. Полки: Ферстера, Велецкого, Мансурова и егерский Кашкина на бегу не переставали поражать его, а баталион Фертча, усмотря оное, також бросился вслед и продолжал делать то же. Казачьи полки Денисова и Курнакова открывали рассеянного неприятеля в выгодных его местах, мнящего на некоторое время удержаться, купно с пехотными били и брали в полон» [2320] Там же. .

Как доносил сразу после сражения Розенберг Суворову:

«…неприятель более 8 верст до самого Швица гнан был до того, что у преследовавших не достало сил бежать за ним и бить его…» [2321] Милютин Д. А. Указ. соч. – Т. 2. – С. 293.

Французы оставили Швиц и стали укрепляться уже за ним. Таков был конец последнего сражения, данного русскими на швейцарской земле.

В плену оказалось 1200 рядовых, убито три тысячи [2322] Французы признавали 1000 убитых (см. Милютин Д. А. Указ. соч. – Т. 2. – С. 294). и генерал Легурье, пленен генерал Лакур, а также:

«1 бригадный и 1 батальонный командиры, 13 офицеров и 1200 рядовых <���…> отбито 5 пушек из коих одна 12-ти фунтовая, стоявшая на мосту, обращена была на поражение бегущего неприятеля к Швицу…» [2323] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 358.

Трижды прав был Суворов, когда писал императору в реляции:

«Все сии победы пребудут новыми вечными памятниками неутомимой храбрости российского войска [в] изгнании неприятеля из самых неприступнейших, природою укрепленных местоположений [и] уподоблялися действительным штурмом каковых больше упорнейших и кровавых было три при восхождении на С.-Готар» [2324] Там же. .

Но реляция писалась 3 октября (старый стиль) уже в Фельдкирхене [2325] Это австрийская земля Форарльберг. , а пока что надо было еще выйти из альпийских теснин. Сначала 21 сентября Розенберг пошел на военную хитрость: он послал в Швиц приказ его жителям заготовить хлебных и мясных порций на 12 тысяч человек, которые явятся в город на следующий день. Конечно, Массена узнал об этом и сутки ждал нападения. Это и позволило нашим героям спокойно покинуть Муттенталь и его долину. На следующий день, вступив в Муттенталь, французы нашли там 600 тяжелораненых русских и более тысячи французских солдат. С ними были оставлены военный писарь, несколько фельдшеров и штабс-капитан Н. И. Селявин, назначенный командовать русскими ранеными и представлять их интересы, что он с успехом и исполнил, как это засвидетельствовала похвальная грамота от консулов Франции, с которой он возвратился в 1800 г. в Россию. Преследовать ушедших русских Массена не стал, посчитав переход через гору Брагель опасным. Он пошел долгой, но удобной дорогой в долину Линты к Молитору.

Генерал же Розенберг повел наши полки через засыпанную свежевыпавшим снегом Прагель в ночь и туман. 23 сентября героический арьергард соединился со всей армией в Гларисе [2326] Милютин Д. А. Указ. соч. – Т. 2. – С. 297–298; Т. 3. – С. 519–520. . Войска наши были голодны, разуты и раздеты, патроны вышли все, пушек почти не осталось: они вместе с вьюками провалились в пропасти. Соединиться с Линкеном было уже невозможно, так как он покинул долину Линты и ушел на юго-восток в кантон Граубюнден. Куда же идти? После некоторого размышления Суворов решил повернуть на юго-восток, идти долиной реки Зермут на Эльм, а оттуда через хребет Паникс в долину Переднего Рейна, в Иланц, а отсюда уже рейнской долиной на север к Констанцу на соединение с Римским-Корсаковым. Оставив в Гларисе еще партию тяжелораненых с сопроводительным письмом к французам, в ночь на 24 сентября (старый стиль) войска выступили.

В этот день французы атаковали наш арьергард, которым теперь командовал Багратион, в бою у Швандена. Имея всего 1800 человек против пяти тысяч противника, Багратион и его доблестные солдаты снова покрыли себя славой: они столь яростно постоянно переходили в штыковые контратаки, что казалось, словно русские не отступают, а гонят перед собой неприятеля. Армия собралась вокруг Эльма и здесь ночевала, ежечасно тревожимая французами [2327] Милютин Д. А. Указ. соч. – Т. 2. – 303–304. . В два часа ночи 25-го числа войска выступили вновь, французы «проспали» их уход, и когда рано утром атаковали казачьи пикеты, убедившись, что русской армии уже нет, прекратили преследование из-за быстро сужавшегося ущелья, мешавшего им.

Весь день наши измученные войска карабкались на хребет Паникс. Дорожка была узкой, идти можно было лишь поодиночке. Шла она либо по крутому косогору, либо по краю пропасти, ее разрезали глубокие промоины и горные потоки. Погода была уже несколько дней отвратительная, и внизу, начиная восхождение, солдаты вязли в грязи. Потом началась круча, и здесь вместо грязи преградой стал свежевыпавший снег, занесший дорогу. Наверху началась вьюга, солдаты утопали в сугробах, проложенные следы тут же заметало, и задние шли наобум, так же как и передние. Началась буря, в долине грохотала гроза, ветер порывами достигал такой силы, что срывал огромные камни. Каждый неверный шаг был оплачен падением в пропасть. Лишь авангард, ведомый Милорадовичем, успел вечером спуститься в деревню Паникс. Армия же ночевала на вершине и склонах хребта, там, где застала спустившаяся тьма. Добила погода уже глухой ночью: ударил мороз, промокшие до костей, в изодранной форме, босые солдаты покрывались ледяной коркой, многие из бывших на вершине хребта замерзли насмерть.