Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Вступление в должность сопровождалось инцидентом: Суворов уклонился от встречи с князем А. А. Прозоровским, необходимой для передачи дел по корпусу. Во всяком случае, так описал это в очередной кляузе (в рапорте на имя Румянцева) на полководца взбешенный неуважением князь. Суворов же всегда отрицал утверждение, что им была нарушена субординация. Что характерно: реляция фельдмаршала на эту последнюю стычку до сих пор неизвестна. Зато хорошо известно, что был он строг к нарушившим дисциплину, в каком бы чине они ни были.

Итак, наш герой принял главное начальство в Крыму. Обстановка там оставалась напряженной. Восстание было подавлено, причем жестоко, жертвы репрессий были очень велики, страна же была совершенно разорена, многие деревни стерты с лица земли. В расправах усердствовали отряды греков-арнаутов, сторонники Шахин Герая и ханские слуги. Русские войска в экзекуциях не участвовали, но в боях пощады не давали. Крым смирился, люди склонили головы, но в сердцах их теперь окрепла уверенность, что хан Шахин Герай изменил магометанству и тайно принял христианство. Ничем другим его неумелых реформ и жестокости в наказании мятежников народ объяснить себе не мог. Ропот недовольства и скрытое сопротивление вновь распространились повсюду. Этим пользовались тайные агенты Османской империи. Все ждали, что она скажет свое веское слово. Вот какое «наследство» досталось Суворову в конце апреля 1778 г.

Его задачей было, не вступая с турками в боевые действия, не допустить их проникновения в Крым, если их флот с этой целью появится у его берегов. Одновременно с этим удерживать и татар от пособничества и тем более от присоединения к туркам. При этом уверить крымчаков, что их благополучие есть главная цель пребывания русского генерала и его войск в Крыму. Да, тут было над чем поломать голову.

Но Суворов не привык терять время попусту, он стал действовать. Главный лагерь поместил он около Бахчисарая. Разделил территорию полуострова на четыре сектора. Первый из них составила степная часть Крыма, центр и северо-запад от перешейков Чонгара и Перекопа на севере до устья реки Булганак на юге и Карасубазара на востоке. Главную квартиру сектора поместил он в Гезлеве [333] Современная Евпатория. . Этот отряд поддерживал связь с гарнизоном Кинбурна, «сторожившего» Очаков и Аккерман, остававшиеся во власти турок.

Другой сектор охватывал горный Крым и южное побережье, тянувшееся вдоль юго-запада и утопавшее в садах. Здесь имелись источники воды, которые могли привлечь турецкую эскадру, чье появление и прогнозировалось, и готовилось. Тут же турки могли заготовить себе и дрова, необходимые для приготовления пищи для экипажей кораблей. Но главное – именно тут были самые удобные якорные стоянки: Ахтиарская бухта [334] Современная Севастопольская. , Балаклава, Ялта, Алушта. Главная квартира была в Бахчисарае.

Третий сектор – восточный Крым до Керченского полуострова. Он включал в себя на побережье Судак и Кефе [335] Современная Феодосия. . К нему относился и Арабат. Главная квартира – в Салгирском ретраншементе.

Четвертый сектор – это Керченский полуостров с русскими гарнизонами в Керчи и Еникале, в которой была главная квартира. Он обеспечивал коммуникацию с Кубанью.

Как и на Кубанской линии, оборона Крыма опиралась на опорные пункты – крепости, ретраншементы, фельдшанцы и редуты, занятые русскими гарнизонами. Насчитывалось их тридцать три. На вооружении находилось 90 орудий. Вдоль побережья учреждены были через каждые 3–5 километров дозорные посты, они же подвижной резерв, который можно было бы стянуть к наиболее вероятному пункту высадки противника. Главный резерв находился под Бахчисараем и мог примерно за равное время продвинуться как до Ахтияра, так и до Гезлева и до Алушты, откуда при необходимости двинуться к Судаку и Кефе на подкрепление к третьему сектору и «сикурсироваться» [336] Сикурс (фр.) – подкрепление. Военный термин XVIII – 1-й пол. XIX в. из Керчи и Еникале. Как мы видим, любезный мой читатель, герой наш глубоко продумал и логически выстроил оборону полуострова как стратегически в целом, так и тактически во взаимных связях секторов. Граф Румянцев по достоинству оценил усилия Суворова в рапорте императрице:

«Не предуспеют турки в своих замыслах, на опровержение коих предвзяты надлежащие меры, и путь им по вступлении в Крым совсем прегражден занятием и укреплением проходов» [337] Григорьев С. И. Указ. соч. С. 248. .

Однако Суворов очень опасался турецкой агрессии и необходимости отразить ее всемерно, что может привести к нежелательным последствиям. Он сам обрисовал возможный ход событий перед фельдмаршалом:

«…стамбульцы на крымском берегу выгрузятца, укрепятца; выгружения умножат, сравняютца российским, зазаконодательствуют в земле, моих оказательств, внушениев, угроз с протестами правительства не внимут, но наидружественно втесняясь, внедряца внутрь земли. Какому ж бы я тогда соответствию подвергся! Вооруженная рука то зло одна превозможет…» [338] Суворов А. В. Документы. – М., 1950. – Т. 2. – С. 66.

Румянцев и сам опасался подобного развития событий, зная боевой во всех смыслах характер полководца. Об этом писал он тогда же Потемкину:

«…как господин Суворов не говорлив и не податлив, то не поссорились бы они, а после бы и не подрались» [339] Петрушевский А. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 205. .

Ситуация была действительно архисложная и усугублялась тем, что в Ахтиарской бухте еще с декабря 1777 г. стояла турецкая эскадра.

Как ни старался князь Прозоровский, но добиться ухода турецких кораблей он не смог. Состав их периодически менялся, но от пяти до семи кораблей постоянно покачивалось на глади Ахтиарского рейда. Так как провианта и воды на кораблях не хватало, то экипажи и янычарский десант умирали от голода и холода. Дважды бунтовали, но казни зачинщиков умеряли пыл остальных. Однако нужда не знает закона, и в третий раз взбунтовались янычары за неделю до вступления Суворова в должность, и распутывать сей тугой узел пришлось уже ему. Бунтовщики сошли на берег и послали просителей к хану, умоляя принять их на службу. К счастью, Шахин Герай на это не шел, понимая, что Османская империя может использовать это как повод к войне. Поэтому их «приняли» в плен и препроводили к Перекопу, где они пребывали до декабря 1778 г.

А что же турецкие корабли? 7 июня (старый стиль) на берегу бухты произошло то, чего давно стоило ожидать: двое казаков были неожиданно обстреляны турками, перед этим сошедшими с корабля на поиски воды и продовольствия, один казак был убит. Суворов немедленно заявил протест, потребовал найти и наказать убийц, а также запретил туркам вооруженными сходить на берег [340] Суворов А. В. Документы. – М., 1950. – Т. 2. – С. 68–69. . Хан потребовал, чтобы эскадра ушла, а когда поставленный для этого срок истек, в ночь на 15 июня (старый стиль) по приказу Суворова на обоих берегах Ахтиара наши артиллеристы и саперы стали возводить береговые батареи, для прикрытия которых тут же разместились три батальона пехоты с резервами. Это возымело результат: в тот же день командующий эскадрой послал запрос русскому командованию о том, что происходит и не разрывается ли мирный договор. Он писал, что турки ничего не делают непозволительного. С ответом командующий спешить не стал, а береговые батареи возводить продолжил. Чтобы не оказаться запертыми в бухте, 17 июня (старый стиль) турецкий отряд вышел на внешний рейд. Тогда-то Суворов ответил на запрос велеречивым, на восточный манер, письмом, в котором утверждал, что «дружеское» расположение русских к туркам неизменно и беспокоятся они зря. А вот наказать виновных в убийстве казака обязательно надо, как и воздерживаться от высадки на берег, чтобы не было поводов к конфликтам [341] Там же. С. 70–71. .