Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

«О баталионе пехоты отозвался Светлейший Хан, что ему он ныне не потребен; “что он не далее двух суток на сем месте простоит, а куда поедет, сам еще не знает” [356] Хан позволил себе единственный жест протеста: он покинул Бахчисарай и перемещался по Крыму якобы для «развлечения» себя охотою, фактически он сам себя временно отрешил от власти. . <���…> Слух подтверждается часто произносимый, что он будто намерен отбыть в Санкт-Петербург. В отчаянностях его иногда помрачается дух, иногда и не трезв!..» [357] Суворов А. В. Письма. – М., 1986. – С. 44.

Суворов следит за тем, чтобы «выходцев» расселяли сообразно их склонностям и пожеланиям:

«Ныне из армян хотят сами, по ганделю [358] Торговля (нем.). , селитца к Азову или Таганрогу. Они богатее греков и труднее к наклону [359] То есть к уговору выехать из Крыма. , а лутче все сказать, не нищие» [360] Суворов А. В. Письма. – М., 1986. – С. 45. .

Он заботится о выкупе христиан-рабов:

«За ясырей зачали платить по 50 р[ублей]; не всегда так дешево может быть. Много из них семейных» [361] Суворов А. В. Письма. – М., 1986. – С. 45–46. .

Он думает о будущности верных России греков-албанцев на новом месте поселения:

«Бога ради, осемьяните албанцев, или, наконец, они вымрут <���…> На ком им здесь женитца? Одна синица моря не зажжет. Они храбры, их немного; переселите их, пусть они плодятца…» [362] Там же. С. 45–46.

Все это Суворов пишет правителю канцелярии Потемкина – П. И. Турчанинову, давнему своему приятелю, в уверенности, что сам Потемкин прочтет эти строки. К нему обращены и следующие выразительные слова все из того же письма от 4 августа (старый стиль):

«А дело идет своим чередом, как бы в том татары, теряя душу из тела, ни мешали. Лишь бы губернские фуры скорее потянулись [363] То есть транспорт из Азовской губернии для перевоза переселенцев от Перекопа к Азову. . Скорее присылайте привилегию да, Милостивый Государь мой, деньги, деньги, деньги: сочтетесь после, убыток будет невелик…» [364] Суворов А. В. Письма. – М., 1986. – С. 45.

И он абсолютно прав, ибо деньги – лучший двигатель любого предприятия, тем более такого многосложного, каким сейчас был занят Суворов. Понимая, что скорость «вывода» – залог успеха, он снова обращается к теме денег и транспорта в продолжении письма 6 августа:

«Неописанные по долгам споры: християнские домы – татары должны в них заменить, за сады должно християнам – нам наградить, х[ански]е долги – нам без остатку заплатить, и за его чиновников, кои не заплатят. То-то и премудрость! Ой, голубчик, тяжко, да денег нет! Рад бы все свои деревни заложить. Некому!

Боюсь, скоро не станет подвод. Все собственные оф[ицерски]е [и] артельные добровольно выходят, казенные провиантские [и] наемные провиантские пособлять начали. В частях войск начальники курьерами летают, рез[идент] Ан[дрей] Дмитриевич] Константинов] не спит почти ни дня, ни ночи <���…>

С Успенья-то потянутца вправду: сельские еще с сеном, соломой [и] зерном не управились. Беда, как не станет подвод. Около того первым губ[ернски]м надлежит под Перекопом <���…> Полагайте, Милостивый Государь мой! так, как дело сделано, лишь бы Светлейшему Князю было угодно. Ou Cesar, ou rien? [365] Или Цезарь, или ничего (фр.). , или ни одного, или все…» [366] Суворов А. В. Письма. – М., 1986. – С. 46–47.

Суворов не стесняется перед Турчаниновым: он свой, он верный слуга Потемкина, он все передаст ему, а тот все оценит и всем поможет. В этом письме герой как на ладони: он служит изо всех душевных и физических сил, он служит государыне и служит Потемкину, он болеет за дело. Он знает его суть до малейших деталей и хочет их исправности.

В тот самый день, когда он начал писать письмо П. И. Турчанинову, в Суджук-Кале уже сутки как стояла османская армада, и оба предводителя послали командиру Азовской флотилии контр-адмиралу Ф. А. Клокачеву дерзкое письмо в резко повелительном тоне. Суворов написал ответ от имени нашего адмирала, в котором отверг все претензии и угрозы капудан-паши, истинного вдохновителя грозного послания, а также прямо сказал, что любое покушение на русские военные корабли будет почитаться нарушением мира, а приближение к Кефе и окрестностям пониматься как начало войны. Русское оружие, всегда победоносное, волей Всевышнего встретит турок на крымском берегу, высадка же их недопустима из-за чумной эпидемии, свирепствующей на османских кораблях [367] Там же. С. 107. Присоединение Крыма к России. Рескрипты, письма, реляции и донесения. – СПб., 1887. – Т. 2. – С. 655–656. . Капудан-паша был готов применить силу, но даже он не мог так действовать без повеления Порты, а в Константинополе на Генеральном совете Порты 13 августа (старый стиль) победило примирительное мнение верховного муфтия, что Кючук-Кайнарджийский договор еще не нарушен, а поэтому если начать войну, а она окажется неудачной, то ущерб для Турции будет больше, чем при русской оккупации Крыма [368] Там же. С. 661. . И поэтому турецкая армада стояла на рейде Суджук-Кале, совершенно не подготовленном для такого количества кораблей. Начавшиеся штормы двукратно нанесли флоту существенный урон: погибло три больших корабля, среди них – 80-пушечный адмиральский флагман, четвертый пришлось отправлять для ремонта в Константинополь, серьезно страдал транспорт и содержащиеся на нем войска [369] Суворов А. В. Письма. – М., 1986. – С. 786, 791–792, 798. . Осмотр гаваней Анапы и Геленджика показал и их непригодность для такого количества кораблей, особенно линейных. А ведь приблизилась пора осенних штормов, столь пагубных у этого побережья из-за печально знаменитого бора – северо-западного ветра. Отношения с абазинцами и черкесами также не сложились, а в Таман, верный Шахин Гераю, турецких посланцев даже не пустили. Экспедиция на этой стадии явно терпела неудачу.

В это время прибыло в Суджук-Кале постановление Порты от 13 августа, капудан-паша понял, что вся ответственность за дальнейшие действия будет лежать только на нем и ни на ком другом. Он колебался. Меж тем 20 августа (старый стиль) был смещен великий везир Мехмед-паша, лидер «партии войны». Его место занял Камфат (Чебели) Мехмед-паша – янычарский ага, сторонник верховного муфтия и мирного разрешения конфликта между двумя империями. Август подходил к концу, завершался вывод христиан из Крыма, высвободились силы для возможного отпора высадке турецких войск, возводились дополнительные укрепления. Даже хан, несмотря на свою обиду, демонстрировал лояльность и сам сообщил о появлении турецких кораблей в Суджук-Кале. Если что и беспокоило, то нежелание Шахин Герая вернуться к исполнению ханских обязанностей, которое может спровоцировать темную массу простого народа, а потому в письме от 17 августа Суворов просит хана вернуться в Бахчисарай «на случай неприятных от татар поползновений» [370] Там же. – С. 48. . Но больше всего беспокоит нашего героя отрицательное отношение к его деятельности фельдмаршала, скрытно не одобрявшего переселение христиан: