Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Да, Потемкин ставил задачу наитруднейшую, но и весьма интереснейшую. Тут было над чем задуматься и к чему приложить руки. Сразу по прибытии в Астрахань Суворов с головой ушел в решение поставленных задач. Уже 15 февраля он рапортовал своему патрону об особенностях сухопутного маршрута из Астрахани в Решт, при этом очевидно, что на месте у него нашлись осведомленные информаторы, хорошо знавшие этот край и природно-климатические сложности региона.

«Приложенный при сем маршрут от Кизляра до Ряща <���…> елико возможно исправил. Войски, запасшись провиянтом в Кизляре, с оным 270 верст дойдут до Дербента <���…> от Дербента до реки Самура 56 в. [417] Верст. » [418] Суворов А. В. Документы. – Т. 2 – С. 224. .

За рекой Самур кончались русские владения, начинались пределы Кубинского ханства, то есть территория, находящаяся под сюзеренитетом Персии:

«…от Самура до Баки [419] То есть Баку. безлесно 350 в. сухарями: дреки Куры, где лесу и камышу довольно – 170 в.

До Ряща 360 в. тож. Прошед до Дербента 212 в., не доходя колодца Донгули 10 в., окажется ядовитая трава, от которой стеречься <���…>» [420] Суворов А. В. Документы. – Т. 2 – С. 224. .

Далее идет мнение о возможности солдатам пить «снежную воду» в умеренных количествах:

«…суть от дороги в правую сторону к подгорью [421] То есть к подножию Большого Кавказского хребта, так как войска идут по территории современного Дагестана. от 4-х до 20 в. обиталища, где трава и вода. Всего невыгодного сею дорогою, не доходя колодца Донгули 10 в., до Баки 135, от Баки трактом до Рещу 97, итого двести тридцать две версты» [422] Суворов А. В. Документы. – С. 224–225. .

Что и говорить, маршрут проанализирован подробно, времени зря он не терял.

Вторую часть рапорта составляло краткое, но емкое описание состояния флотилии:

«Ее императорского величества Каспийской флот состоит в фрегатах 3-х, из коих один во всем исправлен, другой к марту исправлен будет, третий ожидаем из Казани [423] Там была верфь. в мае месяце, как и бомбардирский корабль 1; ботов по комплекту 8: из сих один отдан для коммерции бухарскому посланнику <���…> и зимует под Астраханью. Касающееся по сему объяснение, как о купецких определяемых для кампании под Астраханью 13 и в пристанях Каспийского моря 18 зимующих судах, под литерою В, <���…>» [424] Суворов А. В. Документы. – С. 225. .

Командир Астраханского порта, кроме того, представил проект одной шхуны, вполне одобренный Суворовым.

Работа кипит в его руках и дело спорится. 28 февраля он рапортует Потемкину:

«Исправлявшийся здесь второй фрегат готов <���…> строение фрегата 1 и бомбардирского корабля 1-го, ботов 2-х под Казанью окончено, и по вскрытии вод спущены будут» [425] Суворов А. В. Письма. – С. 226. .

Он ожидает очищения Волги под Казанью к середине апреля. Спорится служба, слаживается и мир в семье, он простил жену и просил П. И. Турчанинова 12 марта 1780 г. помочь обелить ее репутацию:

«Милостивый Государь мой Петр Иванович! Сжальтесь над бедною Варварой Ивановною, которая мне дороже жизни моей, иначе Вас накажет Господь Бог! Зря на ее положения, я слез не отираю. Обороните ее честь. Сатирик сказал бы, что то могло быть романтичество; но гордость, мать самонадеяния, притворство – покров недостатков, – части ее безумного воспитания. Оставляли ее без малейшего просвещения в добродетелях и пороках, и тут вышесказанное разумела ли она различить от истины? Нет, есть то истинное насилие, достойное наказания и по воинским артикулам. Оппонировать: что она “после уже следовала сама…” Примечу: страх открытия, поношение, опасность убийства, – далеко отстоящие от женских слабостей. Накажите сего изверга по примерной строгости духовных и светских законов, отвратите народные соблазны, спасите честь вернейшего раба Нашей Матери, в отечественной службе едва не сорокалетнего <���…>

В[арвара] И[ванов]на упражняется ныне в благочестии, посте и молитвах под руководством ее достойного духовного пастыря» [426] Там же. С. 64–65. .

Письмо это, опубликованное уже более ста лет назад, – серьезнейший человеческий документ. Мы обычно говорим и пишем о полководце Суворове, реже – о любящем отце, но здесь, в мартовской Астрахани, на берегу вскрывшейся ото льда Волги покрывает лист писчей бумаги своим бисерным почерком человек, глубоко осознавший опасность ущербности поверхностного воспитания. Воспитания, не опирающегося на принципы нравственности. Он снова любит ее, «которая дороже <���…> жизни» ему, любит свою жену и как человек просвещенный винит в ее грехе дурное воспитание. Разум ее не был воспитан должным образом, как не была просвещена и нравственность, и вот вам плачевный результат. Много ли знаем мы русских моралистов XVIII столетия? Этот текст представляет нам полководца и героя поборником нравственности человеческой. Нам могут заметить, что заговорил он о нравственности, когда измена задела его за живое. Да, но много ли сегодня насчитаете вы людей, которые вспоминают о ней без личной причины?

Суворов в письмах часто говорит о своем добронравии в связи с обидами на незаслуженное небрежение его трудами. Но в этом письме, равно как и в еще нескольких, писанных той весной, он ратует за очищение души, с которой его связали таинством брака. Сострадает ей и радуется ее успехам:

«Нещастная Варвара Ивановна н[извер]гла притворства покров и непрестанно [молитст]вует Богу» [427] Суворов А. В. Письма. – С. 65. .

«…Супруга моя Варвара Ивановна вопиет на ея возпитание (могущее со временем очистица полнее) Всемогущему Богу. При протчем, две части одного нечестия и страшнее нечестия родили: гордость – изток самонадеяния, притворство – покров преступлениев. О! коли б святый дух Преосвященнейшего Гавриила изкоренение сих и в иных местах разсеял, умножил тем здравое деторождение, доказал ненадобность и герренгутского правила» [428] Там же. С. 66–67. .

В последнем письме он поднимается до серьезнейшего обобщения: если бы такой поборник нравственности, такой церковный авторитет, как член Святейшего синода архиепископ Новгородский и Петербургский Гавриил, с которым Суворов был лично хорошо знаком, мог бы искоренить эти основы нечестивости, которыми поражен свет, – гордыню и притворство, то строгие правила секты моравских братьев, гернгутеров [429] Учение возникло на рубеже XV и XVI вв., были они последователями гуситов. , были бы излишни. Распространилась бы простая, нравственная жизнь, и люди были бы счастливы от чистоты души своей. Эти строки, основанные на глубоко личном переживании, приоткрывают перед внимательным читателем сокровенное настроение души Суворова, его человеческое нравственное естество. Поняв его, поймем мы до конца и нашего героя как военного и государственного человека, его идеалы.