Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Суть не в том, что истина всегда где-то посередине. Просто современные общества уже исправили самые непростительные ошибки прошлого, и если они функционируют хотя бы вполовину прилично – если кровь не льется по улицам рекой, проблема ожирения серьезней проблемы недоедания, а люди, голосующие ногами, умоляют впустить их в страну, вместо того чтобы сломя голову нестись к выходу, – значит, существующие институты, вероятно, неплохая отправная точка для будущего (урок, который нам, кстати, может преподать консервативный последователь Бёрка). Разум подсказывает, что политический процесс окажется плодотворнее, если он будет подходить к управлению государством как к научному экспериментированию, а не как к ожесточенному спортивному состязанию.

Сопоставлять наши идеи с данными истории и социологии – более осмысленный способ их оценки, чем спорить, опираясь лишь на собственное воображение, но самый надежный критерий эмпирической рациональности – это прогноз . Наука развивается, проверяя предсказания выдвинутых ранее гипотез, да и в повседневной жизни все мы признаем эту логику, когда хвалим или высмеиваем диванных мудрецов в зависимости от того, подтверждают ли события их правоту, когда используем идиомы, призывающие к ответу за свои слова (скажем, «съесть свою шляпу» или «сесть в лужу»), или когда употребляем выражения вроде «Сколько ты готов на это поставить?» и «Не узнаешь, пока не попробуешь».

К сожалению, эпистемологические стандарты здравого смысла – прислушиваться к людям и идеям, способным сделать верное предсказание, и не принимать во внимание прочих – редко применяются к интеллектуалам и лидерам общественного мнения, которые не несут никакой ответственности за свои заявления. Прогнозисты вроде Пола Эрлиха ошибаются раз за разом, но продолжают раздавать интервью, а большинство читателей даже не задумываются, умеют ли их любимые колумнисты, ораторы и прочие гуру предсказывать будущее точнее шимпанзе, выбирающего бананы. Последствия могут быть довольно зловещими: множество военных и политических катастроф случились из-за необоснованной уверенности в прогнозах экспертов (вроде сотрудников разведслужб, уверявших в 2003 году, что Саддам Хусейн разрабатывает ядерное оружие), а недостаточная точность предсказаний на финансовом рынке может кому-то стоить состояния.

Системы взглядов, в том числе политические идеологии, тоже стоит оценивать по точности их прогнозов. Те идеологические противоречия, которые проистекают из столкновения ценностей, вряд ли удастся нивелировать, но многие другие представляют собой разные подходы к достижению одной и той же цели и, по идее, вполне разрешимы. Какие меры на самом деле помогут добиться того, чего хочет практически каждый, скажем прочного мира и экономического роста? Какие из них сократят уровень бедности, число насильственных преступлений или процент неграмотных? Разумное общество должно искать ответы, сверяясь с реальным миром, а не слепо верить в мудрость того или иного братства мыслителей, объединенных неким символом веры.

К несчастью, экспрессивная рациональность, описанная Каханом на примере его испытуемых, свойственна и авторам редакционных колонок в ведущих СМИ, и экспертам. Их репутация никак не зависит от точности даваемых ими прогнозов – к сожалению, такой статистики никто не ведет, – но зиждется на способности развлекать, возбуждать или шокировать, на умении внушить уверенность или страх (в надежде, что такое пророчество окажется самосбывающимся) и на таланте сформировать коалицию сторонников и превозносить ее достоинства.

Начиная с 1980-х годов психолог Филип Тетлок задается вопросом, что отличает умелых прогнозистов от сонма оракулов, которые «часто ошибаются, но никогда не сомневаются» [1082] Проблемы с предсказаниями: Gardner 2010; Mellers et al. 2014; Silver 2015; Tetlock & Gardner 2015; Tetlock, Mellers, & Scoblic 2017. . Он уговорил сотни аналитиков, колумнистов, ученых и заинтересованных любителей поучаствовать в соревновании, в котором они должны были оценивать вероятность предложенных им гипотетических событий. Эксперты – мастера формулировок: защищая свои предсказания от возможности их опровергнуть, они используют хитрые модальные конструкции ( могли бы ), расплывчатые определения ( серьезная вероятность, высокие шансы) и жонглируют временем ( очень скоро, в не столь отдаленном будущем ). Но Тетлок связал им руки, предложив события с недвусмысленными исходами и конкретными сроками (например: «Аннексирует ли Россия еще какую-нибудь часть территории Украины в ближайшие три месяца?», «Выйдет ли какая-либо страна из еврозоны в этом году?», «Сколько еще стран сообщат о случаях лихорадки Эбола за следующие 8 месяцев?») и заставив их оценивать вероятность в процентах.

Метод Тетлока также не подвержен распространенной ошибке восхваления или высмеивания единичного вероятностного прогноза после свершившегося факта. Примером тут может служить случай Нейта Сильвера, главного редактора сайта FiveThirtyEight , который подвергся разгромной критике после того, как оценил шансы Дональда Трампа победить на выборах 2016 года всего в 29 % [1083] N. Silver, “Why FiveThirtyEight Gave Trump a Better Chance Than Almost Anyone Else,” FiveThirtyEight, Nov. 11, 2016, http://fivethirtyeight.com/features/why-fivethirtyeight-gave-trump-a-better-chance-than-almost-anyone-else/ . . Так как мы не можем повторить выборы тысячу раз и подсчитать число побед Трампа, вопрос, подтвердилось ли его предсказание, просто не имеет смысла. Что мы можем сделать (и что сделал Тетлок), так это сравнить набор вероятностей, предложенных каждым из прогнозистов, с соответствующими результатами. Тетлок опирался на формулу, которая вознаграждает участника не за точность вообще, но за смелую точность (потому что несложно быть относительно точным, давая безопасные прогнозы «пятьдесят на пятьдесят»). Результат применения его формулы математически похож на ту сумму, которую выиграл бы эксперт, если бы поставил деньги на свои утверждения в соответствии с заявленной им вероятностью.

Двадцать лет и двадцать восемь тысяч прогнозов спустя уже можно оценить, как эксперты справлялись с заданием. В среднем не лучше, чем шимпанзе (сам Тетлок сравнивает результат с бросанием дротиков в разделенную на сектора мишень). С 2011 до 2015 года Тетлок и психолог Барбара Меллерс провели матч-реванш, набрав несколько тысяч конкурсантов для участия в турнире по прогнозированию, организованном Агентством передовых исследований в сфере разведки (это исследовательская организация американских спецслужб). Без метания дротиков и тут не обошлось, но в обоих соревнованиях ученым удалось определить круг «суперпрогнозистов», которые не просто справились с заданием лучше шимпанзе и политических обозревателей, но оставили позади и профессиональных разведчиков, имеющих доступ к секретной информации, и рынки предсказаний, приблизившись к теоретически возможному максимуму. Чем объяснить такое невероятное ясновидение? (Точность оценивалась на временном отрезке в один год – по мере углубления в будущее она снижается, а начиная с пяти лет падает до случайного уровня.) На этот вопрос был дан ясный и содержательный ответ.