Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Не обошлось, конечно, и без яркого исключения: я имею в виду выборы и все, с ними связанное. Здесь действуют правила, коварно придуманные так, чтобы вытаскивать из людей все самое иррациональное [1142] Демократия против рациональности: Achen & Bartels 2016; Brennan 2016; Caplan 2007; Mueller 1999; Somin 2016; Brennan 2016. . Избиратели должны высказываться по вопросам, которые не касаются их лично. Им не приходится искать информацию или обосновывать свою позицию. Практические вещи вроде торговли и энергетики увязываются с болезненными проблемами вроде эвтаназии и преподавания теории эволюции. Каждый такой комплект позиций закреплен за одной из коалиций избирателей со своими географическими, расовыми и этническими характеристиками. Пресса освещает выборы, как лошадиные бега, и анализирует расхождения в программах, сталкивая идеологизированных пустобрехов в соревнованиях на громкость крика. Все это отбивает у людей охоту к рациональному анализу и подталкивает их к безудержному самовыражению. Какие-то из этих характеристик электорального процесса – результат ошибочного представления, что преимущества демократии обеспечиваются самими выборами, хотя куда важнее тут демократическая форма правления: государственная власть, ограниченная в своих полномочиях, считающаяся с мнением граждан и внимательная к последствиям своих действий (глава 14). В результате мы наблюдаем преобразования, призванные сделать систему более «демократичной», – плебисциты и прямые первичные голосования для определения кандидатов, которые могут вместо этого делать ее менее рациональной. Такие парадоксы присущи демократии по определению, их обсуждают со времен Платона [1143] Платон и демократия: Goldstein 2013. . Тут нет никаких готовых решений, но начать можно с определения самых острых из текущих проблем, поставив перед собой задачу снизить их остроту.

В не самых политизированных вопросах люди вполне способны быть в целом рациональными. Кахан отмечает, что «ожесточенные общественные дебаты на научные темы скорее исключение, нежели правило» [1144] Kahan, Wittlin, et al. 2011, p. 16. . Никто не станет яростно спорить, работают ли антибиотики, или можно ли пьяным садиться за руль. Подтверждением тут может служить недавний непреднамеренный эксперимент с отлично подобранной контрольной группой [1145] ВПЧ и гепатит В: E. Klein, “How Politics Makes Us Stupid,” Vox, April 6, 2014. . Вирусы папилломы человека (ВПЧ) передаются половым путем и являются основной причиной рака шейки матки, который можно предотвратить с помощью вакцинации. Гепатит В тоже передается половым путем и тоже вызывает рак, который можно предотвратить вакцинацией. Однако программа вакцинации против ВПЧ вызвала целую политическую бурю: родители протестовали, заявляя, что правительство не должно облегчать подросткам ранние половые контакты, а вот вакцинация против гепатита В никого не взволновала. Кахан предполагает, что дело в том, как были представлены публике эти две вакцины. В случае гепатита В – как рядовой вопрос общественного здравоохранения вроде прививки от коклюша или желтой лихорадки. Но производители вакцины против ВПЧ настаивали, чтобы правительство сделало вакцинацию обязательной, причем непременно начав с девочек-подростков, что придало идее сексуальный оттенок и обеспокоило пуритански настроенных родителей.

Чтобы сделать общественную дискуссию более рациональной, любые вопросы должны быть максимально деполитизированы. Эксперименты показали, что, когда люди слышат о новом предложении, например о реформе социального обеспечения, они воспринимают его благосклонно, если идея исходит от их собственной партии, но отвергают, если это предложение противоборствующей стороны, и при этом уверены, что их реакция основана на объективных достоинствах реформы [1146] Партия важнее содержания: Cohen 2003. . Следовательно, нам нужно тщательнее выбирать лица подобных кампаний. Несколько активистов-экологов жаловались, что, написав сценарий и снявшись в документальном фильме «Неудобная правда», Альберт Гор принес движению за охрану окружающей среды больше вреда, чем пользы, поскольку как бывший демократический вице-президент и кандидат в президенты наложил на идею глобального потепления печать левизны. (Сегодня в это трудно поверить, но заботу об экологии некогда разоблачали как любимый конек правых – мол, аристократы переживают за свои охотничьи угодья и приятные виды из окон загородной недвижимости, их не волнуют серьезные проблемы вроде расизма, бедности и Вьетнамской войны.) Привлечь к обсуждению этой темы видных консерваторов и либертарианцев, изменивших мнение благодаря убедительности доказательств и готовых поделиться своей обеспокоенностью, было бы полезней, чем просить все новых ученых говорить помедленнее и погромче [1147] Кампания с участием представителей той же партии способна заставить людей изменить свое мнение: Nyhan 2013 .

Кроме того, описание реального положения вещей необходимо тщательно отделять от перечисления мер, нагруженных политическим символизмом. Кахан обнаружил, что люди менее резко расходятся во мнениях о существовании антропогенных климатических изменений, когда им напоминают, что последствия таких изменений можно ослабить геоинженерными методами, чем когда им сообщают, что необходим строгий контроль за выбросами [1148] Kahan, Jenkins-Smith, et al. 2012. . (Это, конечно, не значит, что геоинженерию стоит преподносить как единственное спасительное средство.) Деполитизация проблемы помогает перейти к реальным действиям. Кахан помог группе флоридских бизнесменов, политиков и деятелей местного самоуправления, многие из которых были республиканцами, утвердить план адаптации к повышению уровня Мирового океана, которое угрожает прибрежным дорогам и системе водоснабжения. План включал меры по снижению выбросов углекислого газа, что в других обстоятельствах было бы политически невозможно. Но, так как весь документ был сфокусирован на проблеме, существование которой признавали все, а спорный политический контекст был выведен за его рамки, люди действовали разумно [1149] Деполитизированное согласие во Флориде: Kahan 2015. .

СМИ, в свою очередь, могли бы присмотреться к той роли, которую они сыграли в превращении политики в вид спорта, а публичным интеллектуалам и политическим обозревателям стоит с огромной осмотрительностью принимать решения о своем участии в таких соревнованиях. Доживем ли мы до того дня, когда популярные колумнисты и телекомментаторы перестанут демонстрировать свою политическую ангажированность и начнут формулировать аргументированное мнение по конкретным вопросам; дня, когда слова «Вы просто повторяете левую (или правую) позицию» начнут восприниматься как убийственно неприемлемый полемический довод; дня, когда люди (особенно ученые) станут реагировать на вопросы типа «Снижают ли преступность меры по ограничению права на владение оружием?» или «Повышает ли безработицу существование минимального размера оплаты труда?» фразой «Подождите, мне нужно взглянуть на свежий метаанализ», а не готовыми формулами, зависящими от их политической ориентации; дня, когда левые и правые авторы прекратят вести дебаты в «чикагском стиле» («Они достают ножи, вы – пистолеты. Они отправляют одного из ваших людей в больницу, вы отправляете одного из них в морг») и возьмут на вооружение тактику «постепенных обоюдных инициатив по разрядке напряженности» (сделать маленький шаг навстречу, пригласив противника ответить тем же)? [1150] Чикагский стиль: Шон Коннери в роли Джима Мэлоуна в фильме «Неприкасаемые» (1987). Постепенные обоюдные инициативы по разрядке напряженности: Osgood 1962.