Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Как и все проявления прогресса, новости об улучшении состояния окружающей среды публика часто встречает с лишенным логики возмущением. Тот факт, что многие показатели улучшаются, не значит , что все в порядке, что окружающая среда сама идет на поправку или что мы можем просто расслабиться и ничего не делать. Тем, что мир вокруг нас стал чище, мы обязаны спорам, активизму, законам, нормативам, соглашениям и технологической изобретательности людей, которые стремились к лучшему в прошлом [378] Заметьте, что экологическая кривая Кузнеца может принимать свою форму благодаря усилиям активистов и законодателей; см. прим. 9 и 40 к этой главе. . Нам необходимо еще больше всего перечисленного, чтобы сохранить достигнутый прогресс, предотвратить его откат (особенно во времена президента Трампа) и распространить его на те серьезные проблемы, которые нам еще только предстоит решить, в том числе на проблемы загрязнения океанов и парниковых газов в атмосфере – о последней проблеме мы еще поговорим отдельно.

По многим причинам нам пришло время оставить в прошлом нравоучительные рассуждения о современных людях как о порочной расе грабителей и мародеров, чьими усилиями мир скоро придет к апокалипсису, если только мы не отменим промышленную революцию, не откажемся от технологий и не вернемся к аскетичной гармонии с природой. Вместо этого нам следует относиться к защите окружающей среды как к задаче, которую можно и нужно решать: как сделать человеческую жизнь безопасной, комфортной и вдохновляющей, минимизировав при этом загрязнение нашей среды обитания и уничтожение природных комплексов? Уже достигнутый нами прогресс ни в коем случае не служит тут причиной для самонадеянности, но побуждает нас стремиться к большему. Он также позволяет нам разобраться, какие силы толкают его вперед.

Один из ключевых моментов заключается в том, чтобы разбить связку производства и природных ресурсов, то есть получать больше выгоды для человека при меньшем расходе материи и энергии. Это означает сделать ставку на плотность [379] Плотность – это хорошо: Asafu-Adjaye et al. 2015; Brand 2009; Bryce 2013. . По мере того как сельское хозяйство становится более эффективным за счет культур, которые в результате селекции или генно-инженерной модификации дают больше белков, калорий и волокон, требуя меньше земли, воды и удобрений, снижается площадь обрабатываемых угодий, а значит, все большая территория может вернуться к своему естественному состоянию. (Экомодернисты подчеркивают, что органическое сельское хозяйство, которому для производства килограмма еды требуется гораздо больше земли, не может считаться ни экологичным, ни устойчивым.) Переезжая в город, человек не только высвобождает землю в сельской местности, но и начинает расходовать меньше природных ресурсов на транспорт, строительство и отопление, ведь его потолок теперь – это пол другого горожанина. Выращивая деревья на плотно засаженных плантациях, где выход древесины с единицы площади превышает показатель естественных лесов в 5–10 раз, мы сохраняем эти леса вместе с их пернатыми, мохнатыми и чешуйчатыми обитателями.

Всем этим процессам способствует еще один друг Земли – дематериализация . Технологический прогресс позволяет нам добиваться большего, располагая меньшим. Алюминиевая банка из-под газировки раньше весила 85 граммов; сейчас она весит меньше 15 граммов. Мобильным телефонам не требуются столбы и километры проводов. Цифровая революция, заменив атомы на биты, дематериализует мир на наших глазах. Кубометры винила, которые раньше представляла собой моя музыкальная коллекция, уступили место кубическим дециметрам компакт-дисков, а когда те превратились в MP3-файлы, она и вовсе перестала занимать место. Поток газетной бумаги, протекавший через мою квартиру, остановил один-единственный iPad. Терабайта памяти моего ноутбука хватает, чтобы я больше не покупал бумагу коробками по десять пачек. Наконец, только подумайте о пластике, металле и бумаге, сэкономленных на производстве сорока с лишним видов товаров, которые заменил обычный смартфон, – телефона, автоответчика, телефонной книжки, фотоаппарата, видеокамеры, радиоприемника, будильника, калькулятора, словаря, ежедневника, календаря, атласа, фонарика, факса и компаса, а иногда еще и метронома, наружного термометра и строительного уровня.

Кроме того, цифровые технологии дематериализуют мир, делая возможной экономику совместного потребления, когда автомобили, инструменты и жилье не требуется производить в огромных количествах, чтобы они потом простаивали без дела большую часть времени. Рекламный аналитик Рори Сазерленд заметил, что дематериализации способствует и изменение критериев социального статуса [380] Дематериализация потребления: Sutherland 2016. . Самая дорогая недвижимость в сегодняшнем Лондоне показалась бы богатым викторианцам невозможно тесной, однако центр города сейчас считается более фешенебельным, чем пригороды. Социальные сети побуждают молодых людей хвастаться пережитым опытом, а не машинами и гардеробом, тогда как хипстеризация приводит к тому, что они скорее идентифицируют себя по предпочтениям в пиве, кофе и музыке. Эра, которую символизировали песни группы The Beach Boys и фильм «Американские граффити», закончилась: у половины восемнадцатилетних американцев даже нет водительских прав [381] Конец автомобильной культуры: M. Fisher, “Cruising Toward Oblivion,” Washington Post, Sept. 2, 2015. .

Термин «пик нефти», ставший популярным после энергетических кризисов 1970-х, обозначает тот год, когда в мире будет достигнут максимальный объем добычи нефти. Осубел считает, что из-за демографического сдвига, дематериализации и увеличения плотности мы уже, вероятно, прошли пик детей, пик сельскохозяйственных угодий, пик древесины, пик бумаги и пик автомобилей. Возможно, мы почти достигли пика вещей в целом: из сотни ресурсов, по которым Осубел собрал статистику, тридцать шесть уже прошли абсолютный максимум своего потребления в США, а потребление еще пятидесяти трех вот-вот пойдет на спад (в том числе воды, азота и электричества), тогда как лишь одиннадцать все еще пользуются растущим спросом. Британцы уже прошли пик вещей, сократив свое ежегодное потребление материальных объектов с 15,1 тонны на человека в 2001 году до 10,3 тонны в 2013-м [382] Пик вещей: Ausubel 2015; Office for National Statistics 2016. Аналогичные показатели для Америки равны 16,6 и 11,4 тонны. .

Эти поразительные процессы не потребовали никакого принуждения, законодательного регулирования или морализаторства; они спонтанно шли по мере того, как люди выбирали, как им проживать свои жизни. При этом они ни в коем случае не означают, что законодательство в области охраны окружающей среды не обязательно – очевидно, что соответствующие правительственные агентства, обязательные стандарты энергопотребления, правовая защита вымирающих видов, национальные и международные нормы о чистоте воздуха и воды имели огромный положительный эффект [383] См., например, J. Salzman, “Why Rivers No Longer Burn,” Slate, Dec. 10, 2012; S. Cardoni, “Top 5 Pieces of Environmental Legislation,” ABC News, July 2, 2010, http://abcnews.go.com/Technology/top-pieces-environmental-legislation/story?id=11067662 ; Young 2011. См. также прим. 35 выше. . Тем не менее они наводят на мысль, что неумолимая логика современного мира вовсе не обрекает нас на неустойчивое потребление природных ресурсов. Что-то в самой сути технологий, особенно информационных технологий, помогает нам отделить человеческое благополучие от эксплуатации материального мира.