Александр Степанов - Очерки поэтики и риторики архитектуры

Я думаю, что увлеченный космологическими размышлениями Мендельсон не случайно остановился на форме здания обсерватории, напоминающей древнеегипетского сфинкса. Сфинкс – символ Солнца и хранитель метафизических тайн. В его облике гармонично соединяются противоположные свойства хищников: он умеет замереть, чтобы в любой момент совершить бросок на добычу или на противника. На архитектурном наречии это значит, что фигура сфинкса соединяет в себе монументальность и динамизм.

Но Мендельсон не хотел, чтобы сходство башни с «присевшим длинношеим зверем с вытянутыми вперед передними лапами» 897 897 Там же. С. 339. было буквальным. Она должна быть похожа на каменное изваяние («Эйнштейн» созвучно ein Stein – камень), высящееся на овеваемом ветрами холме. Непрерывно проносящиеся струи трудятся над ним, как ветры пустынь над барханами: стирают, заостряют, выветривают… Форма изваяния запечатлевает их неутомимую работу: жертвуя массой, башня заимствует у ветра его энергию 898 898 James K. Op. cit. P. 407. . Башня космических ветров!

Войдя в здание между вытянутыми лапами «сфинкса», люди окажутся в железобетонной оболочке телескопа, которая образует грудь, шею и увенчанную куполом голову «сфинкса», а потом разойдутся в его теле по лабораторным помещениям. Арнольд Уиттик назвал этот сценарий «романтикой приключений» 899 899 Уиттик А. Указ. соч. С. 253. .

Вдохновленный своим замыслом зодчий не придал должного значения ни техническим трудностям создания железобетонной отливки, ни недостатку сугубо частных средств, на которые велось строительство, ни низкому качеству материалов, которыми могли располагать строители в разоренной войной Германии. Отлили из бетона подземную часть здания и вход – и стало ясно, что довести железобетонную постройку до конца невозможно. Но и переделывать проект было уже поздно. Остальное выложили из кирпича, после чего здание покрыли толстым слоем штукатурки.

Последствия не заставили себя ждать. Из-за неодинаковых осадок, разности теплопроводности материалов и неодинаковой толщины стен пошли трещины, появились протечки, повлекшие за собой коррозию, местами выступила плесень, и уже через год после начала работы обсерватории здание пришлось капитально ремонтировать. С тех пор ставить здание на ремонт и реставрацию приходилось многократно 900 900 Кузнецов П. Башня Эйнштейна от Эриха Мендельсона. URL: http://architime.ru/specarch/erich_mendelsohn/einstein_tower.htm#1.jpg (дата обращения 15.03.2019). . Нынче благодаря неустанному наблюдению и использованию современных технологий, компенсирующих недостатки первоначальной конструкции, мы видим ее в хорошем состоянии. Посетитель, не знающий истории борьбы за ее сохранность, не подозревает о ее скрытых недостатках. Но однажды он о них узнаёт. Снижается ли от этого эстетическая оценка башни?

Критики башни Эйнштейна утверждали, что ее конструкция фальшива, потому что задумана она была в железобетоне, а построена в основном из кирпича 901 901 Уиттик А. Указ. соч. С. 265. . Думаю, с ними был бы заодно Шопенгауэр, написавший за сто лет до создания башни: «Чтобы понять архитектурное произведение и эстетически насладиться им, необходимо непосредственно и наглядно знать его материю в ее весе, инерции и сцеплении, и наше удовольствие от такого произведения сразу же уменьшилось бы, если бы мы обнаружили в качестве строительного материала пемзу, ибо оно показалось бы нам тогда чем-то вроде декорации» 902 902 Шопенгауэр А. Указ. соч. § 43. .

Сравним это суждение с размышлениями Романа Ингардена, который утверждает, что «когда мы открываем в постройке произведение искусства и восхищаемся ее красотой или, наоборот, испытываем отвращение от ее безобразного вида, мы принимаем ее в расчет не только как реальный предмет, более того, ее реальность начинает терять для нас значение» 903 903 Ингарден Р. Указ. соч. С. 204. . На мой взгляд, Ингарден прав, проводя различия, во-первых, между «интенциональным» (то есть существующим в нашем сознании) и реальным предметом и, во-вторых, между эстетическим восприятием и познанием. Отсюда видны ошибки Шопенгауэра: во-первых, произведение архитектуры он отождествил с постройкой (объектом, существующим независимо от нашего сознания); во-вторых, эстетическую оценку объекта он отождествил с познанием его материальных свойств, то есть с определением их подлинности, истинности.

Если посетитель башни Эйнштейна умеет отличать эстетические качества зданий от их материальных свойств, ему безразлично, какая ее часть действительно сделана из железобетона, а какая только кажется таковой. Здание может лгать, то есть уводить нас от истины, в материальном и/или в функциональном отношениях, но не в эстетическом, потому что эстетическое суждение связано не с поиском истины, а с привлекательным или отталкивающим обликом здания. Ложь произведения архитектуры, то есть его способность казаться не тем, чем является его материальная структура, – это область воздействия архитектурной риторики.

Риторика Совестра убеждает меня, что Эйфелева башня свободно, собственным весом, стоит на поверхности земли, а не укоренена глубоко в ее недрах. Риторика Мендельсона заставляет меня верить, что башня Эйнштейна – это всемирный центр исследования Вселенной. Разве лучше было бы поставить в Париже фермы Кёшлена, а в Потсдаме оставить кирпичный экорше башни? Боюсь, что в обоих случаях безобразие сооружений отталкивало бы от них даже самых ревностных сторонников честности в архитектуре.

Пока на окраине Петербурга, в Лахте, устанавливали рекорд высотного строительства, в соседней Финляндии студенты строительного колледжа города Сейняйоки успели соорудить на берегу искусственного озера Кюрёсъярви обзорную башню высотой тринадцать метров по проекту Кацунори Ямагуки из Бюро пригородной архитектуры (OOPEAA) 904 904 Periscope Tower – OOPEAA. URL: http://oopeaa.com/project/periscope-tower/ (дата обращения 21.04.2019). . Она стоит на небольшой чуть выступающей из воды насыпи. На первый взгляд, золотистый параллелепипед сечением пять на пять метров состоит из одних только тонких вертикальных деревянных реек с просветами между ними. Однако благодаря квадратным проемам, выпиленным в этой полупрозрачной мембране, обнаруживаем, что мембрана держится на каркасе, независимом от внутреннего глухого деревянного объема.

Озадачивает мостик с высокими перилами из таких же вертикальных реек, переброшенный к башне над береговым откосом. По мостику входят внутрь. Но к чему это усложнение? Разве посетители не могли бы спускаться к основанию башни? Могли бы, но не все. Мостик сделан для того, чтобы человек мог въехать в башню на коляске. А дальше его ждет лифт?