Александр Степанов - Очерки поэтики и риторики архитектуры

Галерея зеркал, называемая также Большой галереей, – кратчайший переход между покоями короля и симметричными покоями королевы. Равенство мужской и женской половин жилища – решение для французских жилищ того времени необычное. Возможно, оно было вызвано планами Людовика по созданию франко-испанской монархии, в которой Марии-Терезе досталась бы корона Испании. Высокие арки, отделенные одна от другой пилястрами серого мрамора с золочеными капителями; алебастровые столы и вазы в бронзовой оправе; табуреты и высокие торшеры, отлитые и вычеканенные из серебра по рисункам Лебрена в мастерских Гобеленов; серебряные столы с расставленными на них внушительными канделябрами о восьми свечах с изображениями подвигов Геракла; ящики с апельсиновыми деревьями; подсвечники, кувшины и чаши чистого серебра; люстры из хрусталя и серебра, висевшие на украшенных цветами шнурах; на семнадцати окнах – портьеры из синего шитого золотом шелка; огромные ковры мастерских Савонери на полу 337 337 Ленотр Ж. Указ. соч. С. 224. , – вся эта роскошь Галереи зеркал меркла на фоне отражений окон их зеркальными двойниками на противоположной стене. До Ардуэн-Мансара мир не знал прецедентов столь смелого использования зеркал для создания эффекта, недостижимого собственно архитектурными средствами: создается впечатление, будто вы движетесь высоко над землей между двумя аркадами, за которыми простираются только необъятное небо, горизонт и каре боскетов 338 338 Большие плоские зеркала были большой редкостью и ценились очень высоко. В описи имущества Кольбера, составленной после его смерти, значилось оправленное в серебро венецианское зеркало размером 117 на 66 сантиметров. Его оценили в 8016 ливров, тогда как некую принадлежавшую ему картину Рафаэля – всего лишь в три тысячи ( Hockney D. Secret Knowledge. Rediscovering the lost techniques of the old masters. New York, Toronto, 2006. P. 239). Огромные зеркала версальской Галереи были составлены из зеркал размером примерно 70 на 45 сантиметров: французская промышленность почти сравнялась с продукцией венецианского острова Мурано ( Блюш Ф. Указ. соч. С. 437). .

Бывали годы, когда дворец был наполнен людьми от подвала до крыши: в нем обитало, включая прислугу, до десяти тысяч человек. «Пред нами не дворец, а город величавый», – это Версаль в поэме Шарля Перро «Век Людовика Великого» 339 339 Цит.: Никифорова Л. В. Указ. соч. С. 61. . Однако обитатели этого «города» жили не по-городскому, не отдельными семейными домами, а как постояльцы в доме короля. Людовик XIV желал, чтобы его знать находилась при нем, и гневался на тех, кто не понимал, что быть под его присмотром есть первейшая обязанность придворного. «Давно я не видел N», – в устах короля это означало, что имяреку грозит опала. «В Версале комнат было без счету, и все придворные стелились перед королем, вымаливая их для себя», – возмущался Сен-Симон 340 340 Сен-Симон. Указ. соч. С. 188. . Просьбам этим Людовик радовался и, чтобы их поток не иссяк, лишь немногих удостаивал постоянной квартиры в своем дворце. Высшая знать почти ежедневно приезжала сюда из своих парижских особняков 341 341 Элиас Н. Придворное общество. Исследования по социологии короля и придворной аристократии. М., 2002. С. 102, 103. . «Покинуть двор хотя бы на короткое время – значит навсегда отказаться от него. Придворный, побывавший при дворе утром, снова возвращается туда вечером из боязни, что к утру там все переменится и о нем забудут», – иронизировал Лабрюйер 342 342 Лабрюйер Ж. де . Характеры, или Нравы нынешнего века // Теофраст, Ж. Лабрюйер. Парадоксы души. Симферополь, 1998. С. 169, 170. .

В 1683 году была отчеканена медаль с надписью: «Приветливость и щедрость короля. Королевский дворец открыт для развлечений подданных». Комментарий, составленный Малой академией 343 343 С 1701 года – Академия надписей. , рекламировал нововведение: «Король, чтобы увеличить число развлечений двора, пожелал держать свои апартаменты открытыми в некоторые дни недели. Существуют большие залы для танцев, для игр, для музыки. Есть и другие залы, где можно пить, сколько твоей душе угодно, прохладительные напитки, но особенно здесь поражает – само присутствие Великого короля и доброго хозяина» 344 344 Цит.: Блюш Ф. Указ. соч. С. 443. .

Людовик XIV, под влиянием мадам де Ментенон постепенно охладевая к дворцовым развлечениям, не выпускал из рук этот прекрасный инструмент наблюдения за знатью. «Каждые понедельник, среду и пятницу вечера в апартаментах, с музыкой, большей частью это имеющие успех отрывки из недавно появившихся театральных произведений. Каждый вторник и четверг комедия в крошечном, неудобном, все еще временном театрике во дворе Принцев, французские и итальянские комедианты попеременно» 345 345 Боссан Ф. Людовик XIV, король-артист: http://royallib.com/read/bossan_fillip/lyudovik_XIV_korol___artist.html (дата обращения 21.02.2021). .

Но «при всем своем блеске Версаль был начисто лишен комфорта. (…) Даже Людовик XIV, настолько неприхотливый, что не брезговал спать в кишащей клопами постели, не выносил здешнего холода. Что уж говорить о простых смертных, куда менее приспособленных к специфическим условиям величественного жилища, где жуткие сквозняки, хлопая дверьми, разгуливали среди великолепных мраморов и зеркал. Потому-то и появлялись тогда всякие „грелки для рук“, „грелки для ног“, ермолки, высокие ширмы и прочие аксессуары; не разрушая заведенного этикета, они хоть как-то спасали от стужи. (…) Все это, конечно, не мешало соусам на королевском столе превращаться в желе; в графинах с вином звенели льдинки; набиравшийся в широкие трубы каминов снег стекал внутрь, заставляя пламя шипеть и гаснуть» 346 346 Ленотр Ж. Указ. соч. С. 19, 20. В итальянизирующем пренебрежении к атмосферным осадкам и, мягко говоря, экономном покрытии крыш проявилось игнорирование французскими архитекторами местных природных условий, которое сильно удорожило эксплуатацию дворца ( Шоню П. Указ. соч. С. 458). .

Изобретатель машины, «способной отопить апартаменты Его Величества посредством нагретого воздуха, который должен поступать снаружи, будучи предварительно очищен от всех дурных примесей», писал: «Необыкновенно холодный воздух, которым тут дышат, к тому же очень вреден, ввиду запаха пота и дыхания множества людей он чрезвычайно сперт». Проект был отставлен. Обитатели дворца были обречены зимой не только стучать зубами от холода, но и жить в постоянном дыму – таком густом, что в галереях, залах и приемных в многолюдные дни различались лишь смутные движущиеся тени. Дворцовые камины отличались очень плохой тягой. Будучи важнейшим декоративным элементом комнаты, камин времен Людовика XIV оставался конструктивно примитивным: «Слишком широкий вертикальный дымоход, позволявший в случае надобности пролезть двум трубочистам, создавал такую тягу, что, сидя возле огня, ты подвергался опасности зажариться с одного бока, тогда как противоположный бок замерзал» 347 347 Все переменится около 1720 года: «Со времени регента люди действительно утверждают, что зимой пребывают в тепле. К этому придут благодаря успехам „каминологии“, достигнутым трубочистами и печниками» ( Бродель Ф. Указ. соч. С. 269). . Но камины не исправляли, чтобы не повредить восхитительный декор интерьеров 348 348 Ленотр Ж. Указ. соч. С. 20, 21. . Примем во внимание, что туалетов в Версале не существовало до 1768 года, – и нам не покажется преувеличением утверждение герцога де Сен-Симона, что запах во дворце считался «уникальным среди всех дворцов Европы».