Александр Степанов - Очерки поэтики и риторики архитектуры

До сих пор я обсуждал Зимний дворец так, как если бы у него не было колонн. Но у него их несметное множество, потому что Растрелли первым из петербургских зодчих понял, что российской столице, где солнце не поднимается выше 52 градусов, колонны нужнее, чем какому-либо иному столичному городу. Помимо работы по извлечению теней из света, колонны Зимнего обеспечивают членораздельное единство двухсотметрового фасада, который без них казался бы суммой механически сомкнутых отрезков. Однако каким напыщенным был бы он, если бы его колоннада была одноярусной на всю высоту фасада! Стволы колонн были бы тогда под двадцать метров высотой, диаметром при нынешних пропорциях около двух метров. Это вынудило бы Растрелли расширить простенки, уменьшить количество окон на фасаде и повлекло бы за собой совершенно другие их количественные соотношения на ризалитах и уступах. Дворец выглядел бы невероятно напыщенно. Зимний изящен благодаря тому, что его колоннада – двухъярусная, с едиными осями колонн обоих ярусов. Над карнизом оси колонн продолжены статуями нимф, морских божеств, рыцарей, военными арматурами и вазами. Первый этаж вместе с полуподвальным подтянут вверх ионическими колоннами нижнего яруса вместо того, чтобы затвердеть под весом верхних этажей: сравните с колоннадой Зимнего горизонтальную рустовку дворцов в Мадриде и Казерте. Колонны верхнего яруса, сочетающие элементы ионического и коринфского ордеров, повыше нижних, но благодаря перспективному сокращению вблизи кажутся равновеликими. Пучками колонн обставлены углы выступов.

Плотно прилегая к стенам, колонны Зимнего сверкают девственной белизной. Стены же первоначально были золотисто-охристыми, а при Николае II всё сплошь было красным. Нынешний зеленый тон стен – метафорически речной, морской – наилучший, потому что он как бы отступает вглубь фасада, и стена превращается в единый фон для всей колоннады. К тому же зеленый комфортен для глаз и выглядит оригинально по соседству с ампирной «желтизной правительственных зданий» 351 351 См. «Петербургские строфы» О. Мандельштама. . Рядом с зеленым и белым звонко звучит золотистая охра капителей и декоративной лепнины.

Однажды, обсуждая со студентами Смольного института поэтику дворцов владетельных особ, мы попробовали определить конститутивные свойства зданий этого жанра. Насчиталось восемь свойств. Основные – символизация власти; физически и художественно выраженная защищенность владельца от угроз извне; достаточная вместительность; развитая иерархия помещений; эффектное местоположение и прекрасные виды изнутри; богатый фасад. Дополнительные – облик, выразительно характеризующий владельца, и гостеприимный вид. Большинство названных свойств относится к внешнему облику дворца, потому что фасады зданий знакомы неизмеримо большему числу людей, чем интерьеры, которые в зависимости от эстетических вкусов обитателей изменяются гораздо быстрее экстерьеров.

Зимний дворец не выглядит образцом архитектуры, убедительно символизирующей власть и защищенность владельца. Это удивительно, потому что его размеры – из самых грандиозных в мире. Типичные свойства гигантских королевских дворцов середины XVIII века – надменное высокомерие, несокрушимая мощь – убедительно воплощены в обликах резиденций Бурбонов в Мадриде и Казерте. Риторика же Растрелли по тем временам экстравагантна: вместо того, чтобы противопоставить императорский дворец всему миру как несокрушимую твердыню власти, он придал ему светски-приветливый облик, по существу совершенно не согласующийся с природой российской самодержавной власти.

Зимний дворец не порывает с городом, непринужденно исполняя роль его общепризнанного центра. Нет ничего удивительного в том, что мы привыкли считать Россию, мягко говоря, менее цивилизованной частью мира, чем Западная Европа. Но у Зимнего, как ни странно, более цивилизованный характер, чем у дворцов Бурбонов, в облике которых запечатлено желание обособиться от города. Этот ген они унаследовали от Версальского дворца, который восходит к охотничьему замку Людовика XIII. Дворцовая же площадь задолго до приобретения ею нынешнего вида служила не отторжению дворца от города, а, наоборот, связывала их между собой: чего стоит хотя бы Карусель, устроенная на площади в 1766 году в присутствии тысяч зрителей и императрицы. Под окнами Зимнего дворца время от времени и поныне собирается до ста тысяч народу.

Давид Аркин, подытоживая впечатление от площади перед Квиринальским дворцом в Риме, писал: «Барочная площадь „экстерриториальна“: у ее границ кончается беспорядочное сплетение узких проездов и строений и возникает новый, островной мир самодовлеющего, замкнутого в себе архитектурного пространства. Прохожий должен со всей резкостью почувствовать контраст между беспорядочной суетой своего обыденного города и торжественным спокойствием, пышным великолепием дворцовой или церковной площади. Ступая на ее камни, он приобщается к другому миру, – к миру, который отнюдь не желает стирать границы между собой и обыденностью, к миру феодальной власти, феодальной избранности и авторитарности, будь то власть церкви, воплощенная в торжественном фасаде собора, или власть светского князя, говорящего о себе пышной декорацией дворца» 352 352 Аркин Д. Е. Римские заметки // Аркин Д. Е. Образы архитектуры и образы скульптуры. М., 1990. С. 36, 37. . Но Зимний дворец наводил его на иные соображения: «Работая на протяжении многих лет над этим крупнейшим по значению и масштабам сооружением, архитектор с каждым новым проектом все более и более крепко связывал дворцовое здание с его городским окружением. (…) Дворец был задуман и осуществлен Растрелли как громадный архитектурный массив городского характера. В композиции здания были учтены особенности прилегающей территории – площади, набережной, проездов» 353 353 Аркин Д. Растрелли. М., 1954. С. 37, 38. . Аркину вторил большой знаток петербургской архитектуры Анатолий Петров: «В наружном облике Зимнего дворца, создававшегося, как гласил указ о его строительстве, „для единой славы всероссийской“, в его нарядном, праздничном виде, в ясности и простоте архитектурных масс раскрывается художественно-композиционный замысел зодчего – глубокая архитектурная связь этого здания с городом, Невой, со всем характером окружающего городского пейзажа». Петров противопоставлял «раскрытую» композицию Зимнего дворца типу замкнутого дворцового здания с внутренним двором, распространенного в архитектуре Западной Европы 354 354 История русской архитектуры. М., 1956. С. 313. .

Думаю, что, проектируя Зимний дворец, Растрелли руководствовался не только чувствительностью ко вкусу своей коронованной заказчицы, но и тем, что Россия не знала традиции строительства неприступных замков – этих архитектурных символов настоящего феодализма.