Евгений Бульба - Биология и Буддизм. Почему гены против нашего счастья и как философия буддизма решает эту проблему

То, какие страсти кипели вокруг диспута и что этот, казалось бы, «академический» спор делал с его участниками, трагически продемонстрировал известный химик Джордж Прайс [59] Harman О. The Price of Altruism: George Price and the Search for the Origins of Kindness, NY: W. W. Norton, 2010. .

Прайс не был биологом. Прежде чем подключиться к обсуждению происхождения альтруизма, он состоялся в других областях – участвовал в Манхэттенском проекте, был известным химиком, журналистом, работал математиком в IBM. Приступая к исследованию происхождения альтруизма, он уже был успешным и типичным ученым и, как многие талантливые ученые, высказывал эпатажные идеи [60] Например, в одной из статей предлагал правительству США купить каждому жителю СССР по две пары качественной обуви (на сумму 2 миллиарда долларов, что в 1957 году звучало намного более внушительно, чем сегодня) в обмен на освобождение Венгрии. , был немного странным, эгоистичным и скептичным.

В 1967 году Прайс решил радикально изменить жизнь. Казалось, все вело к этому: он развелся с женой, его политологические идеи игнорировались (по непонятной только для него причине), работа не приносила удовольствия и вдобавок ко всему после развода у него обнаружился рак щитовидной железы. Во время операции по удалению опухоли был поврежден нерв, и в результате он остался с частично парализованным плечевым суставом, но получил от страховой компании приличную сумму, которой хватило на переезд в Лондон.

К тому времени самой живой и интересной темой в науке было происхождение альтруизма. Что ж, Прайс переехал в Лондон и на несколько месяцев исчез в тамошних научных библиотеках.

Там Прайс наткнулся на статью Гамильтона, в которой излагалась идея родственного альтруизма. В большинстве книг утверждалось, что эволюционная приспособленность организма выражается в том, сколько у него потомков. Гамильтон же считал, что для того, чтобы оценить эволюционную успешность особи, необходимо сдвинуть критерий и оценивать не потомков, а распространение генов. Получается, что нужно учитывать количество выживших родственников с общими генами. При этом количество общих генов зависит от степени родства. Значит, особь может вовсе не иметь потомков, но быть успешной, если, например, у нее много племянников. По отношению к этим племянникам и другим родственникам необходимо проявлять альтруизм, такой же, как и к собственным детям, по вполне прозаической и эгоистичной причине – чтобы обеспечить распространение аналогичных генов. Само собой, из этой теории следовало, что альтруистичное самопожертвование – это наследственный механизм, развившийся в процессе эволюции.

Прайс начал переписку с Гамильтоном и попытался математически проверить его идею. Некоторые биографы считают, что Прайс хотел опровергнуть эту теорию, но в результате упорной работы он ее математически доказал. При этом его доказательство оказалось более прямым и ярким, чем у самого Гамильтона. Ученые стали друзьями, и Гамильтон приложил немало усилий, чтобы Прайс смог опубликовать результаты своей работы. Уравнение, выведенное Прайсом, объясняет многие формы естественного отбора: индивидуальный, родственный, групповой. Оно применяется в биологии, социологии, экономике.

Из уравнения Прайса следует, что в условиях конкуренции любые черты, способствующие репликации и распространению, будут поддерживаться естественным отбором. Например, наиболее популярны для спаривания особи с красивым хвостом, сильными зубами и альтруистичной заботой о группе. Это значит, что будут распространяться именно эти качества. Получается, что в основе как эгоизма, так и альтруизма лежит прозаическое «эгоистичное» стремление к распространению собственных генов.

Бесконечные размышления об альтруизме сыграли с Прайсом злую шутку. Возможно, он так и не смирился с тем, что вытекало из его же уравнения, – альтруизм и эгоизм неразделимы; в основе любого, самого альтруистичного поступка лежит эгоистичный наследственный механизм, направленный на достижение собственного эволюционного успеха. Прайс попытался проверить свои выводы на практике – доказать, что можно полностью отказаться от эгоизма и найти альтруизм, который никак не зависит от эгоизма. Убежденный атеист Прайс стал радикальным христианином. Он забросил науку и посвятил себя практическому христианскому служению – отдавал деньги бездомным, раздавал имущество, недоедал, дошел до крайнего истощения… В итоге Прайс окончательно подорвал здоровье, все потерял и сам стал бездомным. Он жил в ночлежке, из обуви у него остались только тапочки, а из имущества – алюминиевый крест. Он больше не мог никому помочь – самому нужно было как-то выживать. В результате один из величайших ученых своего времени устроился работать ночным уборщиком во второсортном банке.

К тому времени он был блестящим ученым, работал на переднем крае науки, сотрудничал с двумя основными авторитетами в эволюционной биологии – Уильямом Гамильтоном и Джоном Мейнардом Смитом. Под влиянием его работ эти ученые скорректировали свои теории.

Работы Прайса повлияли на развитие науки, но в результате он остался малоизвестным исследователем и влачил нищенское существование.

В конце декабря 1974 года он неделю гостил у Гамильтонов, и те убеждали его вернуться к научным исследованиям. Шестого января 1975-го Прайс перерезал себе горло маникюрными ножницами. На его похоронах присутствовали несколько нищих, Билл Гамильтон и Дж. Мейнард Смит.

Безвременную кончину Прайса можно объяснить, в частности, тем, что он был глубоко расстроен результатами собственных расчетов. К примеру, получалось, что невозможно развить верность своим, одновременно избегая жестокости, насилия и убийств по отношению к чужим. Он приходил в отчаяние при мысли о том, что альтруизм мог вообще не появиться, если бы не его обратная, «темная» сторона. Но Прайс считал также, что на пути подлинного альтруизма всегда стоит эгоизм. Эта гигантская ошибка, возможно, стоила ему жизни – так рьяно он испытывал пределы человеческой природы и собственную способность к самопожертвованию. И неважно, что в большинстве случаев человеческий альтруизм функционирует совершенно не так. Он вырастает из эмпатии к тем, кто нуждается в помощи, а весь смысл эмпатии состоит в стирании границы между собой и другим существом. Очевидно, это делает разницу между эгоистичными и неэгоистичными мотивами довольно туманной [61] Вааль Ф. де. Истоки морали. М.: АНФ, 2014. .

Со времени Прайса накал споров не иссяк, скорее наоборот. С выходом книги Эдварда Уилсона «Социобиология: новый синтез» дискуссия закипела с новой силой и не собирается остывать.