Евгений Бульба - Биология и Буддизм. Почему гены против нашего счастья и как философия буддизма решает эту проблему

Скромные результаты в экспериментах тем не менее вступали в противоречие с полевыми наблюдениями, свидетельствующими о сложной эмоциональной и общественной жизни в слоновьих стадах. К примеру, слоны оказались чемпионами группового запоминания – они могут запомнить 100 членов сообщества и хранить эту информацию как минимум двенадцать лет [12] Резникова Ж. И. Интеллект и язык животных и человека. М.: Академкнига, 2005. .

Ситуация прояснилась нелицеприятным для человечества способом – это не слоны глупят. Это слепой кричит глухому, негодуя на непонимание.

В отличие от руки хобот слона служит не только для хватания и ощупывания, но и для обнюхивания. Зрение слона вторично, оно нужно для больших расстояний. Вблизи слон использует хобот как выносной хемолокатор для обнюхивания интересующих предметов. Так он определяет природу предмета, направление и расстояние до него. Когда слон берет палку, то перекрывает носовые ходы и рецепторные поля на кончике хобота. В нашем понимании, он попросту «слепнет». Он будет размахивать палкой, но не оценит точного положения предмета. Это аналогично тому, чтобы предложить самому экспериментатору с завязанными глазами попасть в мишень. Возможно, слон знал, чего от него хотели, и уж точно хотел доставать еду. Но экспериментаторы попросту не понимали этого!

Проблема разрешилась, когда в Вашингтонском зоопарке молодому слону Кандуле [13] Вааль Ф. де. Истоки морали. М.: АНФ, 2014. предложили не только палку, но и другие предметы: ящик, доски… Оказалось, слон прекрасно все понимал – он пододвинул ящик ногой под висящие фрукты, встал на него передними ногами и достал их. Экспериментаторы прятали ящик за другими предметами и убирали его подальше, но каждый раз, когда появлялись фрукты, Кандула принимался искать ящик и пинал его к фруктам. То, что животное способно сначала изобрести решение в нестандартной ситуации, а затем уйти от цели (фруктов), ради того чтобы откуда-то принести орудие (ящик), информацию о котором оно хранит в памяти вкупе с логическим решением проблемы, говорит о высоком интеллекте – попробуйте проделать подобное с маленьким ребенком. Дальше экспериментаторы поступили «подло» (уж точно с точки зрения Кандулы) – они убрали ящик. Кандула смог поразить их снова – он начал укладывать доски стопкой, чтобы дотянуться до фруктов.

Что ж, если белки не уступают нам в памяти, а элементарной логикой владеют даже рыбы, значит, ответ на вопрос, что отделяет человека от животных, нужно искать в другой сфере.

Мы не способны оценить всю сложность сигналов ворон, слонов, дельфинов или обезьян, но достаточно того, что они способны освоить нашу речь так, как это сделали жако Алекс, шимпанзе Уошо, выучивший язык жестов, горилла Мишель, использовавшая 500 жестовых слов, или бонобо Кензи, который, кроме жестового, освоил еще специальный символьный язык, включавший 400 понятий.

Если говорить о речи как таковой, то освоить ее в эксперименте смогли только попугаи (в силу анатомии речевого аппарата). Однако и другие животные способны освоить язык жестов: морские львы, бутылконосые дельфины, гоминиды-обезьяны…

Попытка научить шимпанзе человеческой речи с помощью максимального погружения в культурную среду провалилась с треском. В начале прошлого века две семьи экспериментаторов пытались вырастить детенышей шимпанзе как собственных детей. В одном случае семья Келлог [15] Палмер Л., Палмер Дж. Эволюционная психология. СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2006. растила детеныша по имени Гуа вместе с собственным сыном Дональдом, разница в возрасте составляла всего два месяца. Оказалось, что обезьяны анатомически неспособны к воспроизведению звуков речи.

Прорыв случился, когда в шестидесятых годах Беатрис и Аллен Гарднеры обучили шимпанзе Уошо американскому языку жестов. Позже выяснилось, что язык жестов могут освоить и другие человекообразные – орангутаны, гориллы и бонобо. Животные использовали язык именно как знаковую, а не подражательную систему – они составляли произвольные предложения (двух-, трехсловные) и придумывали новые определения: «конфета-питье» обозначало арбуз, «вода-птица» – лебедь, «зеленый банан» – огурец. Бонобо Кензи вполне отличал команду: «Налей колу в молоко» от «Налей молоко в колу». Обезьяны успешно описывали события типа «Собака кусать кошка» или сообщали друг другу информацию: «В саду опасно собака». Обезьяны могли не только обсуждать то, в чем непосредственно участвовали, но оказались способны к перемещаемости обсуждения (то есть они могли разговаривать о том, что не связано с текущими событиями, происходило раньше и не обязательно с ними). Когда горилле Коко показали картинку ванной, она прокомментировала: «Это комната, в которой я плачу».

Природный словарь шимпанзе включает 51 жест, 82 мимических сигнала и неизвестное количество звуков, которые ряд исследователей называют «протоязыком» [16] Резникова Ж. И. Интеллект и язык животных и человека. М.: Академкнига, 2005. . С помощью этого словаря шимпанзе, в присутствии которого исследователь предварительно сделал два тайника с фруктами и овощами, точно рассказывает товарищам (по большей части мимикой), где находятся тайники и который из них вкуснее – фрукты предпочтительнее. До сих пор непонятна пропорция врожденных и усваиваемых в процессе обучения сигналов. Самые простые собственные сигналы являются наследуемыми «заготовками», на основе которых понятийное поле постепенно расширяется, но в любом случае понимание чужих сигналов – по большей части результат обучения.

То, что животные способны к примитивному языковому общению, подтверждали опыты с дельфинами и морскими львами. Впечатляющие результаты получены с попугаями жако и их звездой Алексом, который смог выучить названия восьмидесяти предметов, категории «цвет», «форма», «материал». Мог правильно ответить на вопросы вроде «Какого цвета шестиугольная деревяшка?» Алекс правильно определял общие и отличительные признаки у разных предметов, а для одинаковых предметов на вопрос: «Что отличается?» – отвечал: «Ничего». Алекс мог оформлять сознательные просьбы, не связанные с наградой, например просил не оставлять его в темной комнате и добавлял: «Не уходи… Прости».