Владимир Соколов - Львы и розы ислама

Хусейн в это время был уже в пути. Он выехал из Мекки со всеми своими женами, детьми и многочисленными родственниками. Караван почти достиг предместий Куфы, когда ему сообщили о смерти Муслима и разгроме мятежа. Пораженный этим известием, Хусейн остановился, не зная, что делать дальше.

Казалось бы, решение было очевидно. Весь отряд Хусейна едва насчитывал сотню человек, а в Куфе стояла многотысячная армия. Продолжать поход было безумием и самоубийством. И все-таки Хусейн решил идти в Куфу.

Позже было придумано много версий, объяснявших этот удивительный поступок. Говорили, что братья Муслима настаивали на кровной мести и убедили Хусейна, что как только он сам появится в Куфе, все изменится и горожане встанут на его сторону. Возможно, Хусейн был настроен фаталистически, как подобало истинному мусульманину, и хотел положиться на волю Аллаха, к чему бы это не привело. Возможно, он считал недостойным отступать с раз выбранного пути, тем более, что правда была на его стороне. Наконец, могло быть и так, что он сознательно стремился к мученичеству, собираясь принести себя в жертву ради справедливости и истины. В любом случае, Хусейн двинулся дальше. Он отправил своего гонца в Куфу, все еще надеясь переманить на свою сторону его жителей, а когда это не удалось (посланца казнили, сбросив с крепостной стены), обратился к своим спутникам и предложил всем, кто не хочет идти на смерть, оставить его и вернуться в Мекку. Многие так и поступили.

Следующие несколько дней Хусейн кружил вокруг города и пытался проникнуть в Куфу с разных сторон, но это было невозможно. Убайдаллах не пускал его в Куфу и выслал к нему разных людей с приказом привести его к себе и принудить присягнуть Йазиду. Хусайн объяснял посланцам, что поехал в Куфу только потому, что его просили об этом сами куфийцы, и в доказательство предъявлял два мешка писем. Он пытался убедить их в своей правоте и призывал благочестивых мусульман перейти на его сторону, чтобы сражаться за внука и наследника Пророка. Все было бесполезно: многие слушали его сочувственно, но жертвовать своей жизнью никто не хотел.

Наконец, ему поставили ультиматум: сдаться или умереть. Хусейн попросил один день на размышление и начал готовиться к сражению. Ночью он и его люди выкопали вокруг лагеря ров, плотно сомкнули шатры и обвязали их веревками, образовав защитную стену. В его отряде было всего восемьдесят человек, в том числе тридцать два всадника; еще один, некий аль-Хурр, перебежал к нему перед самой схваткой. На стороне его противников было пятитысячное войско.

Несмотря на столь чудовищное преимущество куфийцев, сражение началось и продолжалось несколько часов. Куфийская конница атаковала нерешительно и вяло, пехота вообще не пошла в бой, и только лучники издали обстреливали врага, постепенно сокращая и без того маленький отряд Хусейна. Когда защитников почти не осталось, всадники беспрепятственно подъехали к шатру Хусейна и подожгли его, заставив женщин и детей с воплями вскочить наружу.

Сам Хусейн, раненный мечом в голову, взял на руки своего малолетнего сына и молча сел у шатра. Враги окружили его, не решаясь напасть. Вскоре пущенная кем-то стрела убила ребенка. Хусейн, продолжая сидеть, попросил воды, и ему дали чашу, но когда он поднес ее к лицу, еще одна стрела пронзила ему рот. Мучимый жаждой, он встал и попытался подойти к реке, но ему не позволили. Наконец, один из солдат ударил его мечом, второй пронзил копьем, третий отрубил голову. Вместе с ним погибли пятеро его сыновей, семеро родных братьев и множество двоюродных братьев и племянников: пощадили только младшего сына Али, болезненного подростка.

Победители добили раненных и разграбили лагерь, отобрав у жен Хусейна драгоценности и роскошные наряды. Самого Хусейна раздели догола, хотя перед смертью он нарочно надел дырявые штаны, чтобы избавить себя от этого бесчестья. Когда его голову привезли в Куфу и бросили к ногам Убайдаллаха ибн Зийада, тот пренебрежительно потыкал ее в зубы палкой и назвал убитого «лжецом и сыном лжеца». Подавленные и напуганные куфийцы, еще недавно сами призывавшие Хусейна в город, не посмели возражать.

Поход Хусейна и его гибель казались полным поражением шиизма, но, как ни странно, в действительности оказались его победой. Если бы Хусейн повел себя более благоразумно, возможно, это религиозное течение никогда не достигло бы такой широты и силы. Но безумный подвиг внука Мухаммеда поразил воображение современников и превратил его в главного мученика шиитов. Все участники битвы в Кербеле стали считаться святыми, а их имена обросли легендами.

Хусейн стал в глазах шиитов чем-то вроде мусульманского Иисуса: его страдания переживались как личная трагедия каждого верующего. Сопереживание его мукам, покаяние и чувство вины за смерть праведника, всеми преданного и покинутого, стали центром религиозной жизни шиитов-двунадесятников. Рассказывали, что когда отрубленную голову Хусейна везли халифу, она по дороге обратила множество неверных и даже одного льва. Из кербельской глины, пропитанной кровью Хусейна, делались защитные амулеты, которые клали на ночь под подушку: спавший с ними спал как бы в самой Кербеле под покровительством Хусейна. Паломничество в Кербелу приравнивалось к хаджу в Мекку, и совершивший его официально считался хаджой.

Жажда Хусейна. Фраза «жажда Хусейна» стала у шиитов нарицательной. Одна из легенд рассказывает, что его брат Аббас бросился к реке и наполнил бурдюк водой, чтобы напоить Хусейна. Враги отрубили ему обе руки, но он все равно принес воду, неся бурдюк в зубах. В праздник «ашура» шииты в память об этом» ставят на улице себилы – символические колодцы, в которых каждый желающий может выпить свежей воды. При этом пьющий обычно произносит: «Привет, Хусейн!»

После отъезда Хусейна из Мекки Абдаллах ибн аз-Зубайр стал главным центром сопротивления Йазиду. Гибель Хусейна вызвала возмущение мекканцев и побудила Ибн аз-Зубайра призвать к выборам нового халифа. Все попытки Йазида договориться с ним ни к чему не привели; максимум, что ему удалось, это с помощью подкупов и подарков переманить на свою сторону нескольких его соратников. Посланный против Ибн аз-Зубайра и мекканцев двухтысячный отряд Йазида был разгромлен, а возглавлявший его Амр ибн аз-Зубайр (родной брат Абдаллаха, с которым они давно соперничали) – взят в плен и засечен до смерти.

Вскоре к возмущению присоединились и мединцы. Собравшись в мечети, они объявили Йазида низложенным: каждый демонстративно скинул с себя чалму или сандалию и воскликнул: «Вот так я низлагаю и Йазида!» Халифу ничего не оставалось, как отправить в город карательную экспедицию. Пятитысячная армия сирийцев подошла к Медине, жители которой углубили ров, выкопанный еще при Мухаммеде, и заделали проходы между домов, создав из них оборонительный вал. В завязавшейся битве перевес был на стороне мединцев, но их подвело отсутствие дисциплины: узнав, что небольшой отряд противника вошел в город с тыла, они бросились защищать свои дома и проиграли сражение. Сирийцы три дня безжалостно грабили город, убивая беззащитных горожан и насилуя женщин. После бойни оставшиеся в живых мединцев заставили не только присягнуть Йазиду, но и предоставить ему все свое имущество и собственную жизнь, то фактически есть объявить себя его рабами. Отказавшиеся были казнены, в том числе и старые сподвижники пророка Мухаммеда.