С. Трушников - Решения Федерального Верховного суда Германии по гражданским делам в 2021 г. 35–42

9 Направленное на приостановление публикаций требование истца не вытекает также из положений предл. 2 ч. 1 §1004, ч. 2 §823 ГГУ во взаимосвязи с §253 УК Германии; достижение противоправной цели не может обосновывать общий запрет на высказывания.

10 Аналогичным образом антимонопольные нормы не предусматривают возможности предъявления истцом требования о воздержании. Требование, вытекающее из собственного права согласно §8, 3, 4Закона Германии о противодействии недобросовестной конкуренции (Gesetz gegen den unlauteren Wettbewerb, UWG), не допустимо потому, что между сторонами отсутствуют отношения конкуренции. Истец не вправе предъявлять данное требование о воздержании и от своего имени, но в интересах общества C. AG (gewillkürte Prozessstandschaft), как указано в факультативном исковом требовании. Для допустимости такого требования у истца отсутствует необходимый собственный интерес.

11 Предъявленные в качестве факультативных требования о воздержании являются также необоснованными.

12 В части, в которой истцом заявлены требования об установлении обязанности ответчика по возмещению ущерба, иск является недопустимым. Истцом не был подтвержден правовой интерес в скорейшем установлении правоотношения по смыслу ч. 1 §256ГПУ Германии.

13 Признанная допустимой кассационная жалоба является обоснованной как в части требования о воздержании, так и в отношении требования об установлении.

14 I. Доводы, использованные судом апелляционной инстанции, не могут быть положены в основу решения об отказе в удовлетворении требования о воздержании, предъявленного истцом в качестве основного искового требования.

15 1. Ошибочным является исходное понимание судом апелляционной инстанции преследуемого истцом основного искового требования.

16 Своим первым – дополнительно конкретизированным на судебном заседании в кассационном производстве – основным требованием истец просил возложить на ответчика обязанность воздержаться от публикации под заголовком «Утопитель акций» («Aktienversenker») и подзаголовком «Все о расхитителях корпоративной собственности T […] W […] [истец] и O […] K […]» тем идентифицирующим его способом и образом, который использовался на сайте www.aktienversenker.de.

Исковое требование, которое подлежит толкованию судом кассационной инстанции в качестве заявления в процессе (Prozesserklärung) (ср. определение Сената ФВС Германии от 12 апреля 2016 – VI ZB 63/14, NJW-RR 2016, 759 Rn. 11;

решение Сената ФВС Германии от 16 сентября 2008 – VI ZR 244/07, AfP 2008, 601 Rn. 11;

решение ФВС Германии от 11 февраля 2021 – I ZR 126/19, juris Rn. 12; jeweils mwN), направлено на запрет ведения ответчиком рассматриваемого блога «Aktienversenker» как такового.

Данное требование не направлено на то, чтобы запретить ответчику публикацию и распространение отдельных, содержащихся в блоге записей или, как полагает суд апелляционной инстанции, обязать его приостановить публикацию сообщений об истце по смыслу общего запрета на высказывания. Такое понимание основного искового требования, которое истец на судебном заседании в кассационном производстве обозначил как верное, вытекает из следующего: во-первых, из того, что в рамках своего требования истец не обращается против конкретных высказываний в отдельных сообщениях блога; во-вторых, из того, что, как следует из установленных земельным судом и указанных в решении апелляционного суда обстоятельств дела, иск обосновывался ведением блога на сайте www.aktienversenker.de как такового в качестве средства понуждения в рамках вымогательства.

17 2. Доводы суда апелляционной инстанции не могут быть использованы в качестве обоснования отказа в удовлетворении составляющим предмет спора требования истца к ответчику о воздержании от дальнейшего ведения рассматриваемого блога в части, затрагивающей истца.

18 a) согласно обстоятельствам дела, установленным судом апелляционной инстанции со ссылкой на решение земельного суда, истцом было заявлено, что ведение рассматриваемого блога служило ответчику средством понуждения (в рамках покушения на вымогательство). Истец утверждал, что в течение периода с июня 2010 г. по январь 2015 г. ответчик многократно предъявлял к нему требование об уплате суммы от 100 000 до 400 000 евро с тем, чтобы он отказался от кампании по уничтожению репутации либо прекратил уже начатую. Опровергающие это обстоятельства дела судом апелляционной инстанции не были установлены, поэтому для кассационного производства они признаются предполагаемыми.

19 b) если ведение рассматриваемого блога служит для ответчика в качестве средства понуждения (в рамках покушения на вымогательство), то согласно предл. 2 ч. 1 §1004 (по аналогии), ч. 2 §823 ГГУ во взаимосвязи с ч. 1 ст. 2, ч. 1 ст. 1 Основного закона Германии, ст. 8 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод(далее – ЕКПЧ) истец вправе обратиться с требованием о воздержании от совершения определенных действий.

20 aa) с ведением блога ответчик вторгся в общие личные права истца.

21 (1) в отличие от позиции суда апелляционной инстанции общие личные права истца не были затронуты в качестве нарушенного права на информационную автономию воли. Федеральным Конституционным судом Германии в определении от 6 ноября 2019 г. ( 1 BvR 16/13, BVerfGE 152, 152 Rn. 83 ff. – Recht auf Vergessen I) была установлена новая позиция по соотношению данного права с правилами о порядке высказываний, к которой настоящий Сенат ФВС Германии присоединился при оценке гражданско-правового содержания общих личных прав (см. решение Сената ФВС Германии от 7 июля 2020 – VI ZR 246/19, NJW 2020, 3715 Rn. 48 ff.; решение Сената ФВС Германии от 7 июля 2020 – VI ZR 250/19, VersR 2021, 189 Rn. 47 ff.; решение Сената ФВС Германии от 26 ноября 2019 – VI ZR 12/19, NJW 2020, 770 Rn. 27 ff.). Согласно данной позиции право на информационную автономию воли первично необходимо понимать в качестве гарантии, которая наряду с непроизвольным раскрытием информации в рамках частных правоотношений (ср. BVerfGE 84, 192, 194f.) защищает эту информацию также от ее непрозрачной обработки и использования частными лицами. Данная гарантия обеспечивает защиту от овладения третьим лицом частной информации и ее непредсказуемого использования в качестве инструмента по определению свойств личности заинтересованного лица, на которое [определение – прим. пер.] у него нет влияния, но которое при этом имеет существенное значение для свободного проявления личности, а также равноправного участия в обществе (BVerfGE 152, 152 Rn. 50 – Recht auf Vergessen I). От указанной защиты необходимо отличать защиту от обработки личных сведений и информации, полученных в качестве результата коммуникационных процессов. В последнем случае необходимость защиты обосновывается не нетранспарентным обращением третьего лица с данными о личности, а определением точных границ распространения определенной информации в общественной среде. Риски для проявления личности вытекают здесь прежде всего из формы и содержания огласки. Защиту от подобных рисков предусматривают защищающие общие личные права правила о порядке высказываний (die äußerungsrechtlichen Ausprägungen des allgemeinen Persönlichkeitsrechts) независимо от права на информационную автономию воли (BVerfGE 152, 152 Rn. 91 – Recht auf Vergessen I). Поскольку по настоящему спору истец выступает не против раскрытия информации либо ее нетранспарентного использования, а против – для него недоступного – способа и образа публикации о его личности по отношению к общественности, то определяющими будут выступать правила о порядке высказываний.