Максим Урманцев - Кто играет в кости со Вселенной?

– Тактическая, – ответил я, когда дошла очередь.

– Правильно, Максим. Если ты зевнул мат, то, как бы прекрасна ни была твоя стратегия, – партия проиграна. А стратегическую ошибку будет время исправить, – пояснил тренер свою мысль. – Да и противник успеет ошибиться по ходу игры.

Я запомнил и часто вспоминал этот урок. Аналогия шахмат с бизнесом налицо: предприятию главное не обанкротиться, получив фатальный кассовый разрыв, не совершить тактической ошибки. А долгосрочную линию, даже если она кривая, еще есть время выпрямить. Особенно это актуально на этапе «младенчества». Что и получилось у «Любавича» – и через несколько лет заказчики высоко ценили нашу обязательность.

Но есть встречное правило: «играй в долгую» – и придет к тебе успех. Не сразу, но придет! Спурт хорош, когда надо успеть вскочить в отходящий поезд, когда враг незаметно подкрался и застал врасплох. Сверхускорение расходует топливо с излишком, а оно – ограниченный ресурс. Бац, и закончился бензин: лодка дрейфует. Бензином в бизнесе часто является настрой лидера. Перенапрягся – энтузиазм выгорел – руки опустились – дело сдулось. Лучше дизельный двигатель, стабильно работающий на низких оборотах, но уверенно тянущий судно вперед. На длинной дистанции черепаха обгоняет кролика.

Есть ли противоречие между двумя правилами? Никто не отменял ни стратегии, ни тактики. Универсальный рецепт: «Стратегически надо играть в долгую, но не совершать тактических ошибок, которые могут привести к летальному исходу. В критический момент – акцент на тактику, в спокойной ситуации – на стратегию». Звучит здраво, но как это реализовать на практике? Вечную дилемму – «радостно сейчас, но грустно потом, или грустно сейчас, но радостно потом» – человек разрешает эмоционально. Я – не исключение. Но у меня есть особенность – не люблю долго тянуть с решениями. Поэтому на развилке решаю быстро, прислушавшись к интуиции, беру ответственность на себя и начинаю двигаться. (Другое дело, что часто до окончательного результата я не доходил, дожимать вопрос – это другое важное качество.) Как написано в книге «К черту все – берись и делай!» миллиардера Ричарда Бренсона: решительность – важнейшее качество успешного бизнесмена. Но об этом я прочел много позже. Просто характер у меня оказался соответствующим.

В том же скоро-интуитивном стиле я принял решение отстранить Шустика от работы с подрядчиками. Количество претензий меня утомило, слишком много заказчиков обиделось – ситуация казалась угрожающей. И этот ход оказался ошибочным: надо было помогать заму по производству советом, где-то мягко его подстраховывать, но продолжать натаскивать на задачу. Текучка тут же поглотила мое директорское время, а Шустик обиделся и через год уволился, уйдя к брату торговать пивом, и получил наконец свой «длинный рубль». Наш коллектив потерял молодого перспективного сотрудника и… юмор в офисе. Только после его ухода я оценил, насколько важна веселая атмосфера. Это не форма развлечения, а великая смазка для шестеренок человеческих отношений. Мне пришлось взять на себя роль «души компании»: я всегда боялся за качество своих шуток, но пришлось махнуть на это рукой – важнее усилие по созданию легкой атмосферы. Юмор настолько смягчает острые углы, придает всем силы, более того – отпугивает проблемы, что лучше иногда пострадать, что твоя шутка оказалась неудачной.

Мне приходилось крутить штурвал в разных направлениях: основные и вспомогательные бизнес-процессы, разработка тактики и стратегии, работа с персоналом, разбор рекламаций. Наконец, дошли руки до инвестиций. Прибыль накапливалась, пора приобретать какое-нибудь оборудование, чтобы грело душу – мол, мы все-таки не голимые посредники, а производственники. На печатный станок еще денег не хватало, а вот на резательный – вполне. Предложений «продаю б/у резак» было в избытке – руководители маленьких ведомственных типографий пытались продать приватизированное госимущество. Но куда завозить железный станок? Не в офис же двадцать квадратных метров? Нужны промышленные площади. А мама Шустика (он еще не уволился к этому моменту) работала главным бухгалтером «Арсенала». Узнав от сына, что мы ищем площадку, она договорилась с дирекцией завода на аренду пятьсот метров пустующего цеха. Помещения подходили как нельзя лучше: первый этаж, высокие потолки, ровные твердые полы, электрические мощности, вода-канализация, большие въездные ворота. Мечта «иметь производство» приобретала какую-то осязаемость. Как всегда, в любом проекте были и свои «но». В данном случае – оборонный статус «Арсенала». Это означало жесткую пропускную систему: обязательно с российским паспортом, в строго определенное время, с заверенными у руководства охраны накладными. Все это затрудняло проход заказчиков, вывоз готовой продукции. И второе, более насущное «но» – сразу пришлось брать большие площади. «Не по Сеньке шапка» тянула за собой солидную аренду с первого же месяца при нулевой отдаче от поляны «пятьсот квадратных метров»?! Я засомневался. Резальный станок утонул бы на таких площадях и близко не мог бы их окупить. Отказаться? Неудобно перед мамой Шустика – она так старалась ради нас. Но оплачивать пустующие поляны мне, а не ей. Ох, дилемма…

Я приехал в офис вечером, когда уже все разошлись по домам. И вдруг знакомый голос нашептал:

– Помнишь своего начальника отдела в КБ?

– Помню. И что?

– Помнишь случай, когда он сказал, что «Арсенал» – мистическое предприятие: люди уходят, думают, что навсегда, а потом снова возвращаются!

– Ну и?

– Так и ты: ушел, думал навсегда, а жизнь возвращает в родные пенаты.

– Не слишком ли надуманный и малозначительный аргумент? Платить аренду придется, как ее заработать?

– Не сопротивляйся судьбе – арсенальский магнит тянет к себе.

Как часто у меня бывало, такого рода доводы (аргументы-знаки, а не разумные резоны) становились решающими. Я подписал договор аренды.

Резальный станок мы купили и завезли быстро. Я переманил с государственной типографии резчика Сашка. Доброжелательный, грамотный, но, как потом выяснилось, пьющий. Но что ему резать? Я запустил новое направление бизнеса и поручил его Шустику: покупать на государственном газетном комплексе так называемый «срыв» – остатки бумаги с ролевых машин, которые остаются при остановке скоростной рулонной машины. Эти рваные полотна перевозить на «Арсенал», где Сашок разрезал их на форматы А4, упаковывал в пачки, а менеджеры продавали заказчикам как писчую бумагу. Но идея идеей, а чтобы потекли доходы – ее еще надо раскрутить, превратить в бизнес. Пару месяцев минимум. Сашок простаивал: кроме арендных убытков дополнительно приходилось ему платить зарплату «не за что».