Карл Сафина - Глазами альбатроса

К вечеру, когда стихает ветер, Амелия уже в сотнях километров от берега – теперь ей приходится полагаться на собственные силы и делать взмахи чаще обычного. Грудные мышцы сокращаются, заставляя удлиненные крылья рассекать воздух подобно лопастям пропеллера, чтобы удержать птицу в полете, из-за чего она быстро теряет запасы энергии, не успевая их восполнять. С легким порывом ветра Амелия взмывает к небу, но тут же вновь оказывается во власти земного притяжения и плавно, будто снежинка, скользит вниз в потоке воздуха. Пролетая над океаном, она чертит кончиком крыла тонкую линию по его поверхности, оставляя на воде размашистый росчерк. Этот недолговечный след – единственное свидетельство ее присутствия – мгновенно исчезает, устремляясь вдогонку той, что непрерывно движется вперед.

Как только ветер возвращается, птица расправляет крылья и на протяжении сотен километров продолжает свой путь в полной неподвижности, волнообразно планируя благодаря движущей силе воздушных потоков. В этот момент она похожа на корабль с наполненными ветром парусами. Американский поэт Арчибальд Маклиш писал: «Без слов стих лучше, равен он парящей птице». Амелия – живое воплощение этих строк, поэзия, парящая над океаном.

Восхитительные создания, которых мы называем альбатросами, – величайшие в мире странники, способные преодолевать внушительные расстояния. Альбатросы – большие обитатели больших морей – живут легко и привольно, не ведая границ пространства и времени, путешествуя от края до края безбрежных на вид океанов. Совершать дальние перелеты им помогает поистине удивительное строение тела, благодаря которому они способны планировать сколь угодно долго.

Анатомия крыла альбатроса не такая, как у других пернатых, в большинстве своем приспособленных к машущему полету. Все дело в том, что альбатросы чаще парят в воздухе, чем летают. В отличие от других видов птиц, активный полет которых обеспечивается удлиненным пястно-запястным отделом передней конечности, у альбатросов пропорции крыла схожи со строением человеческой руки: длинное предплечье и короткая кисть – будто в людях тоже заложена способность парить. И если бы нам вдруг случилось превратиться в птиц, то, вероятнее всего, мы стали бы альбатросами.

Такие физиологические параллели наводят на мысль о нашем символическом родстве с этими птицами. Герой «Поэмы о старом моряке» Сэмюэла Кольриджа, моряк, погубивший альбатроса, в наказание носит на шее свидетельство своего преступления против природы. Уже тогда, два столетия назад, альбатрос считался символом удачи и добрым спутником, а тех, кто причинял ему вред, ждало возмездие. Образ величественной морской птицы вполне подходил для назидания всему человечеству. Кольридж, который альбатросов никогда не видел, понимал это. Понимаем это и мы с вами.

У многих из нас внутри живет собственный незримый альбатрос. Под спудом повседневности томится наша истинная сущность – тот самый странник с широко распростертыми крылами, жаждущий открывать новые горизонты и мчаться наперегонки с ветром, не упускающий ни единой возможности и готовый вобрать в себя весь мир; он оставляет следы, которые сохранятся лишь в нашей памяти, и для нас одних рисует карту жизни и времени.

Альбатрос – величественная симфония плоти, органов чувств, костей и перьев, созданная из дальних перелетов и положенная на мотив переменчивых ритмов света, ветра и воды. Поразительная музыкальность полета альбатроса объясняется не столько его внешним видом, сколько контрапунктной сюитой действия и бездействия, из которых состоит его движение вперед. Птица рассекает воздушный океан на высокой скорости, сохраняя при этом покой, – исполин, который проносится по ветру, ни разу не взмахнув крыльями. Как отдельные ноты складываются в мелодию при взаимодействии друг с другом, так и неподвижность птицы превращается в полет на фоне проносящегося мимо пейзажа. Она следует за кораблем, смотрит на вас, кружит над судном от носа до кормы, не отставая ни на секунду, минуя волну за волной, милю за милей. Наблюдая за ней, вы не устаете удивляться: «Как ей это удается?»

Не прилагая большого труда, альбатрос преодолевает огромные расстояния за счет противостояния двух величайших земных сил: притяжения и восходящих потоков воздуха. В своем полете он полагается на те факторы, которые остальные пернатые стремятся преодолеть. А альбатрос взаимодействует с воздушными потоками и гравитацией и потому не знает себе равных в полете. Возможно, именно из-за того, что он остается статичен, перемещаясь под действием невидимых сил, художники редко берутся запечатлеть его, хотя эта птица и считается одним из главных символов моря. Иллюстратор-анималист и писатель Ричард Эллис объясняет это так: «Альбатрос постоянно в движении, и передать его образ при помощи привычных средств – непростая задача для большинства художников». И правда, посмотрите, как быстро альбатрос скользит над океаном, чтобы не отстать от корабля: он не просто летит – он, точно пилот, управляет своим внушительным телом. Да еще с каким изяществом!

Альбатрос держится в воздухе непринужденно, и это не просто видимость. У качающегося на волнах странствующего альбатроса сердце бьется чаще, чем во время планирования. У чернобрового альбатроса ( Thalassarche melanophris ) полет отнимает не больше сил, чем высиживание яиц в гнезде. А изучавшие метаболизм сероголовых альбатросов ( Th. chrysostoma ) ученые отметили, что затраты энергии на полет у них «ничтожно малы». Раскрою вам один из секретов этих птиц: все долгие часы, а иногда и дни полета альбатросам не требуется удерживать вес крыльев. Система из крючковидного отростка на плечевой кости и особых сесамовидных косточек в локтевом суставе позволяет им устойчиво зафиксировать крылья в раскрытом положении, что немного напоминает механизм складного ножа.

Безмятежное кружение этих птиц-великанов над бушующим морем всегда производило сильное впечатление на мореплавателей в непогоду. Чарльз Дарвин во время кругосветного путешествия 1833 года на корабле «Бигль», застигнутый бурей у мыса Горн, писал: «Удивительно было наблюдать за тем, как плавно скользит по ветру альбатрос, тогда как от нас движение вперед требовало неимоверных усилий».

Несколько лет назад, когда недалеко от тех мест наш 80-метровый корабль попал в сильнейший шторм и сутки не мог сдвинуться с места, я наблюдал за тем, как альбатросы самым непостижимым образом парили в воздухе, невзирая на ураганный ветер: они кружили над нашим парализованным судном с невероятным спокойствием, не обращая, по-видимому, ни малейшего внимания на оглушительный рев пенных волн. В XIX веке, заинтересовавшись парением альбатросов, капитан Жан-Мари Ле Бри подстрелил одного из них. Подставив крыло птицы ветру, он был настолько поражен его аэродинамическими свойствами, что, по его же словам, мгновенно постиг тайну полета. Позже в Бретани Ле Бри построил из дерева и парусины крылатую лодку, которую, конечно же, назвал «Альбатрос». В один из воскресных дней 1856 года ее водрузили на повозку и пустили лошадей во весь опор с холма. Летательный аппарат, пилотируемый Ле Бри, воспарил на сотню метров над землей. Для начала эры авиации оставалось только дождаться изобретения двигателя, способного обеспечить эту машину энергией.