Николай Сергеев - Гидра. Том 1

Второй волной выносит на поверхность разное отребье человеческое. Тут плеснут краской в лицо профессора, там – публично плюнут в лицо актрисы. Потом начинают просто убивать на улице, громить профсоюзы и грабить магазины. Фашистское государство делает вид, что борется с этой сволочью, одновременно поощряя их действия мягкостью наказания, а тем временем партийная фашистская пресса из обыкновенных уголовников ловко лепит национальных героев.

В мае 1933 года, Гитлер обращался к депутатам рейхстага, оправдывая действия штурмовиков: « Если вы называете эти отряды воинскими подразделениями, тогда военными ассоциациями можете называть шахматные клубы и общества собаководов ».

Министр внутренних дел КНР Се Фучжи заявил: « В своей борьбе мы не можем зависеть от суда и от уголовного закона. Мне не нравится, когда люди убивают, но, если народные массы так ненавидят кого-то, что их гнев нельзя удержать в общепринятых рамках, мы не будем им мешать. Народная милиция должна быть на стороне хунвейбинов, объединиться с ними, сочувствовать им ». Во время «великой китайской культурной революции» погибло более 1 млн. человек, а 5 миллионов были репрессированы.

Третья волна ненависти, как правило, приходит уже на официальном уровне. Ненависть открыто провозглашается в качестве «традиционной ценности» и «воли народа». Принимаются соответствующие законы, формируется репрессивный государственный аппарат. Жестокость по отношению к реальным и мнимым врагам из категории «редких эксцессов» переходит в разряд официальной государственной политики в отношении неугодных.

Со временем, у граждан фашистского государства стираются моральные ограничения, незаметно для них самих растворяются нравственные барьеры. Парадокс в том, что под воздействием пропаганды, человек перестаёт чувствовать жалость к другому человеку, исчезает чувство собственного достоинства, любовь к близким, даже материнский инстинкт.

В июне 1945 года сотрудники оккупационных администраций на территории поверженной Германии неожиданно обнаружили удивительное обстоятельство – со слов обращавшихся к ним за помощью граждан Германии, все эти немцы были если не активными борцами с гитлеровским режимом, то, по крайней мере, тайными противниками нацистов.

Получалось, что чуть ли не весь немецкий народ был противником национал-социалистов, а лояльность режиму обеспечивал исключительно карательный аппарат нацистов. Если принять всё это за правду, то становится непонятно, кто тогда голосовал на выборах, кто добровольно посещал многотысячные демонстрации и кричал лозунги на собраниях в трудовых коллективах, кто написал в гестапо миллионы доносов на своих сослуживцев и соседей. Это еще один вид сказок для умственно неполноценных или потерявших свою память.

Правда о массовом поражении умов немцев изощрённой нацистской пропагандой неприглядна и ужасна.

Простые немцы, во время эвакуации концлагерей в 1945 году, своими руками убивали заключённых прямо возле своих домов, мимо которых проходили колонны узников. Они устраивали настоящую охоту в лесах, сгоняли их в сараи и сжигали десятками заживо.

Под Кёнигсбергом в селе Пальмникене местные жители помогли эсэсовцам согнать на берег Балтики около 3 тыс. узников концлагеря Штутгоф и расстрелять всех до единого. Озверелые жители немецких сёл и маленьких городков выхватывали из проходящих колонн свои жертвы, которые еле передвигали свои ноги и убивали их топорами, закалывали вилами, перерезали горло кухонными ножами прямо на дороге. По обочинам сельских дорог были тысячи трупов, умерших от истощения и убитых немецким гражданским населением. Страшно читать рассказ о том, как две девушки держали за руки ослабевшего, практически превратившегося в скелет узника, а местный сельский учитель бил его ножом.

Вдоль дорог по всей Германии сейчас стоят памятники, поставленные на месте убийств заключенных концлагерей. Счёт убитым в каждом немецком городке, через которые прошли узники, идёт на десятки и сотни людей.

Опрошенные следователями местные жители, виновные в убийствах, объясняли, что, убивая узников концлагерей, одни мстили за свой страх перед надвигающейся советской армии и обиду за поражение вермахта, а другие очищали мир от «недочеловеков». Эти немцы не выполняли ни чьих преступных приказов, они делали это не из-за страха перед карательным аппаратом Третьего Рейха. Все они стали убийцами добровольно и выполняли своё кровавое дело с энтузиазмом. Причина такой жестокости – лютая ненависть, годами насаждаемая нацистской пропагандой.

Призывы советской пропаганды убивать, убивать и снова убивать вылились в масштабные воинские преступления в отношении мирного населения Германии.

Советские солдаты сжигали заживо десятки немцев в амбарах и сараях, грабили и убивали домовладельцев. На территории Германии сотрудники СМЕРШа, а потом и НКВД обнаружили массовые захоронения гражданских лиц, в заброшенных домах и на обочинах дорог были найдены сотни (а по некоторым данным – тысячи) изнасилованных и убитых немок. Советские солдаты полагали, что вправе мстить немецкому народу за все те военные преступления, которые совершили на захваченной советской территории немецкие оккупационные власти, подразделения SS и местной полиции. Их переполняла ненависть.

Ненависть к «врагам» под действием пропаганды постепенно становится частью личности и незаметно замещает остальные чувства. Фашистская пропаганда умело пользуется этой особенностью психики.

В известном фильме «Ближний круг» Андрея Кончаловского звучит вопрос, который может задать женщина любимому мужчине только в тоталитарном фашистском государстве: « Ты кого больше любишь, меня или Сталина? ». И тут дело даже не во всепроникающем тотальном страхе, а в глубокой деформации личности человека, подвергнутого пропагандистскому прессу.

У простого обывателя, если он даже не член фашистской партии и не работник государственного аппарата, а простой обычный добрый с виду человек и порядочный семьянин, после многолетней обработки фашистской пропагандой, уже не возникает никакого сожаления, когда он узнаёт об убийстве гомосексуалиста, негра, еврея, мусульманина, христианина и прочих, в зависимости от направленности ненависти, разжигаемой пропагандой. По мнению зомбированного человека, нет причин для моральных терзаний, так как они, по определению не могут являться полноценными людьми. Вот бездомную собачку жалко, а мусульманина или коммуниста – нет.

Болезнь тотального доносительства разрастается в обществе со скоростью эпидемии. Сын с лёгкостью предаёт своего отца, тысячи детей доносят на своих родителей, мужья на жён, родители на детей. Сосед пишет донос на соседа, коллега на коллегу. Священник конспектирует содержание исповеди для передачи в политическую полицию.