Рудольф Лившиц - Имитация науки. Полемические заметки

Эти процессы не могли не затронуть и такого важного социального института, как наука. Конкретно нас интересует вопрос о том, как отразился произошедший в России в последние три десятилетия формационный сдвиг на состоянии науки, к каким последствиям он может привести в будущем. Этот относительно частный вопрос рассматривается нами как часть более общей проблемы: в каком направлении эволюционирует наука в современном мире, где после окончания холодной войны принципы рыночного регулирования общественных отношений получили значительное распространение? Насколько новая ситуация благоприятна для развития науки как способа духовного освоения действительности и как социального института? При этом мы в значительной мере опираемся на развиваемые З. А. Сокулер представления о науке как феномене, который существенным образом зависит от социальных условий [21] См.: Сокулер З. А . Знание и власть: наука в обществе модерна. СПб.: РХГИ, 2001. 240 с. . В своей концепции З. А. Сокулер использует метафору родника, из которого вытекает ручей. Она пишет:

«Родник никак не предопределяет, в какую сторону потечет ручеек, какие потоки встретит он на своем пути, засохнет или станет полноводным, окажется бурной горной или спокойной равнинной рекой, сколь широкой будет дельта и пр. Родник не является матрицей последующих преображений ручья и реки. Они зависят от совокупности внешних обстоятельств» [22] Там же. С. 6. .

Чтобы, так сказать, не умножать сущности сверх необходимого, обратимся к работам известного российского исследователя науки А. М. Аблажея. Изучив на материале Сибирского отделения Российской академии наук (СО РАН) трансформацию науки в последние десятилетия, он выделил следующие тенденции: во-первых, значительное сокращение государственного финансирования научных исследований, во-вторых, существенное снижение объема научной информации, свободно циркулирующей в научном сообществе, в-третьих, превращение научного знания в товар, собственником которого является не тот, кто его произвел, а спонсор проведенных исследований (корпорация, университет или государственная организация). Общим знаменателем всех этих (и связанных с ними преобразований вроде резкого сокращения социальной сферы науки) является коммерциализация, которая лежит в русле господствующей ныне практики, которую А. М. Аблажей вполне, на наш взгляд, справедливо квалифицирует как неолиберальную [23] См.: Аблажей А. М . Неолиберальная трансформация современной науки: российская версия // Сибирский философский журнал. 2014. Т. 12, № 4. С. 40–46. . В другой своей публикации, характеризуя влияние неолиберальной политики на науку, А. М. Аблажей указал и на такой важный аспект происходящих изменений, как «размывание института авторства» [24] Его же. Концепция неолиберальной науки в западной социальной мысли // Вестник НГУ. Серия Философия. 2012. Т. 10, вып. 2. С. 76. . Невзирая на нарисованную им довольно неприглядную картину реального состояния российской науки, А. М. Аблажей настроен вполне оптимистически, о чем свидетельствует следующее заявление:

«Сегодня можно уверенно говорить о том, что академическая наука, в том числе в Сибири, смогла успешно адаптироваться к условиям рынка <���…>» [25] Его же. Неолиберальная трансформация современной науки: российская версия // Сибирский философский журнал. 2014. Т. 12, № 4. С. 45. .

И далее:

«Современная наука, и российская здесь не исключение – своеобразный двуликий Янус: продолжая сохранять классический образ социального института, нацеленного на производство достоверного знания (“понимание”), одновременно она нацелена на решение утилитарных задач, имеющих вполне реальное коммерческое измерение (“применение”). Новый характер приобретает процесс интеграции академической науки и высшего образования <���…>. По нашему мнению, конкурентное сосуществование двух тенденций – “академической” (классической) и постакадемической (неолиберальной) будет определять положение дел в отечественной науке в ближайшей перспективе» [26] Там же. .

Насчет ближайшей перспективы с автором трудно не согласиться. Но как быть с перспективой обозримой и отдаленной? Во что превратится «постакадемическая» наука за горизонтом видимости? В этом заключается философский вопрос, который А. М. Аблажеем не рассматривается. Мы не считаем себя вправе обходить его своим вниманием, этот вопрос обязательно поставим и попытаемся высказать по нему свои суждения.

Но пока позволим себе на время отложить данный сюжет и обратиться к вопросу о состоянии науки в другой стране, которая пережила формационный переход того же типа, что и Россия. Эта тема достаточно подробно освещена польским историком Викторией Борисюк [27] См.: Борисюк В . Гранты, «бумагология» и договор подряда, или Что представляет собой сегодняшняя польская наука. URL: http://saint-juste.narod.ru/nauka_polska. html . К ее статье мы и обратимся. Картина, рисуемая В. Борисюк, во многом сходна с той, что описана А. М. Аблажеем. В Польше точно так же, как и в России, государство проводит политику снижения расходов на науку. В Польше государственное финансирование науки находится даже на еще более низком уровне, чем в России. Если, согласно приведенным в статье данным, в России оно составляет 1,12 % ВВП, то в Польской Республике всего 0,9 %. В Польше, как и в России, повсеместно насаждается грантовая система. На практике это означает, что научные работники львиную долю времени тратят на поиск грантов, оформление заявок и прочую маркетинговую деятельность, превращаясь из ученых в «менеджеров грантовых проектов», постоянно погруженных в «бумагологию». Этот аспект реформ науки отмечен и А. М. Аблажеем. Но как автор, работающий в крупном научном центре, А. М. Аблажей обошел вниманием другую проблему, которая чрезвычайно актуальна для ученых из польской (и не только польской) провинции: фактическое разделение научного сообщества на привилегированную элиту и всех других, к ней не принадлежащих. Элите достается и большая часть средств, выделяемых в рамках государственного финансирования, и основная часть грантов; остальные же вынуждены довольствоваться крохами. Иначе говоря, в научном сообществе происходит то, что размывает его именно как научное сообщество, которое в сущности своей представляет собой «республику ученых». В среде научных работников образуются «высшие» и «низшие» касты, что в принципе несовместимо с институтом науки. В. Борисюк отмечает также, что коммерциализация науки связана с абсолютизацией чисто количественных критериев оценки деятельности ученых: публикационной активности, индекса цитирования и тому подобных вещей. Эти критерии не дают ни малейшей возможности оценить содержательную сторону продукта научной деятельности, т. е. статей, монографий, докладов и т. п., но зато создают стимулы к ее симуляции. По выражению В. Борисюк,