Анжела Долгова - Неизвестный фронт Гражданской войны: конфликт между властью большевиков и крестьянской массой в Пермской губернии

В самих списках и сопутствующих им документах нет никаких указаний на то, что понималось под этими знаками и что означало отсутствие какого-то из двух этих знаков. Вероятнее всего, такое большое количество добровольцев, внесенных в список, объясняется тем, что мало кто рисковал отказаться, когда добровольно поступить в Красную армию предлагали командиры войсковых частей или руководители местных советских учреждений. Однако, когда дело доходило до отправки в часть и следования на фронт, далеко не все «добровольцы» являлись на сборный пункт. Кроме того, уже на сборном пункте кто-то мог быть признан негодным по здоровью, а кто-то мог и отказаться в последний момент, ссылаясь, скажем, на низкое жалованье и плохое вещевое и прочее довольствие (не выдали сапоги, не выдали махорку и т. д.). Их-то, вероятнее всего, и помечали «минусом».

В Осинском уезде 11 октября исполком Сарашевской волости составил список «большевиков-коммунистов, изъявивших желание встать на защиту Советской власти, подлежащих отправке в Осинский советский батальон» 123. Однако в списке из 21 человека согласились отправиться на фронт лишь трое.

Напротив остальных фамилий было отмечено: «в поступлении отказался». В селе Ново-Никольском Сарашевской волости из 19 человек отказались трое. В д. Усть-Шлыки из 10 по меньшей мере один человек отказался 124. В Крыловской волости добровольцами записались 22 человека, из них двое «находились в лесу, как сторожа» 125. В Комаровской волости 20 человек были отправлены добровольцами 126, в Мазунинской – 12 127, в Устиновской – 15 человек 128. Добровольцы имели разные профессии: столяр, кузнец, чернорабочий, хлебопашец, пекарь, плотник, портной, сапожник, стекольщик, маляр, извозчик, каменщик, фабричный рабочий, кучер, конторщик 129.

Осенью 1918 г. мобилизации в Пермской губернии стали возможными лишь на свободных от белых территориях, число которых стремительно сокращалось из-за успешного наступления войск Временного всероссийского правительства (Уфимской директории) 130. Это – Аксаитовская, Александровская, Альняшинская, Басинская, Маркетовская, Ново-Артауловская, Дубровская, Больше-Усинская, Фокинская, Ошьинская, Савинская, Сайгатская, Больше-Гондырская, Заводо-Ашапская, Камбарская, Михайловская, Ершовская волости Осинского уезда. Иногда военные комиссары, перед тем как эвакуироваться, успевали сообщить о невозможности проведения мобилизаций ввиду занятия местности белыми 131. В Усольском уезде в сводках уездного военкомата говорилось: «Волостной комиссар из пределов Александровской волости эвакуировался, а потому проведение мобилизации невозможно» 132. Тем не менее набор в Красную армию в таких волостях предполагалось осуществлять по мере их освобождения от белых.

Крестьяне приходили на сборный пункт без вещей, необходимых в дорогу. При этом они говорили, что необходимо вернуться за ними домой, на что в военкомате им отвечали согласием, и они вновь расходились. Отмечалось также формальное прибытие на сборный пункт: дождавшись, когда их возьмут на учет, крестьяне расходились по домам. Кроме того, придумывали разные причины, чтобы покинуть сборный пункт: «сходить за хлебом», «вернуться за одеждой» или «нужно в больницу» 133. Судя по отчетам волостных военных комиссаров, подобные отговорки не отличались разнообразием. О них крестьяне узнавали друг от друга и какое-то время успешно использовали в целях уклонения от службы.

Власти и военное командование пытались пресечь уклонение от мобилизации. Об этом, в частности, в сентябре 1918 г. велась переписка между отделом мобилизации Осинского уездного военкомата и начальником штаба 5-й Уральской пехотной дивизии. Было принято решение о мерах по пресечению уклонения и дезертирства: «В целях предотвращения дезертирства мобилизуемых и уклонения от явки на сборный пункт волостные и сельские власти на местах обязаны проверять документы у прибывающих со сборного пункта солдат, причем оказавшиеся без таковых под конвоем отправлять обратно в Осу, применяя строгие репрессии к родственникам, уличенным в укрывательстве дезертиров. Не допускать отъезда мобилизуемых домой под предлогом за хлебом и т. п., дающим повод к дезертирству, под ответственность волостных комиссаров» 134.

Мобилизации в Красную армию, проводимые осенью 1918 г., не распространялись на все население. Были исключения: когда призыву не подлежали так называемые «незаменимые работники».

Это создало еще один повод для уклонения от призыва: жители сельских населенных пунктов стали ссылаться на нехватку кадров и необходимость оставить «для нужд населения» того или иного специалиста. Основание для такого способа уклонения дал декрет СНК от 29 мая 1918 г. «О призыве на службу в РККА служащих правительственных учреждений и рабочих промышленных предприятий», где говорилось, что «в случаях, когда выбытие для исполнения призыва служащих из состава учреждений может неблагоприятно отразиться на работе последних, предоставляется означенным учреждениям право возбуждать ходатайство о командировании на места прежней службы тех из призванных в Красную армию лиц, которые являются незаменимыми специалистами. Число командированных таким порядком не должно превышать 1 процента штатного состава данного учреждения на каждую призываемую возрастную категорию» 135.

Декрет стал законным основанием для получения отсрочки в последующие годы и затронул главным образом служащих советских учреждений.

И хоть это не означало освобождение от службы полностью, а лишь предоставляло отсрочку, сразу же после выхода декрета уездные военкоматы начали получать множество ходатайств об освобождении «незаменимых работников». Иногда списки составлялись раньше, чем выходил приказ о мобилизации. В них говорилось: «освобожден приемщиком по ходатайству продовольственного отдела», «освобожден по ходатайству партии коммунистов», «собранием волостного совета рабочих и крестьянских депутатов», «коммуной слесарей и кузнецов», «кожевенным подотделом», «почтовым отделением» 136. Все, кто занимал какую-либо должность в советских и прочих учреждениях и организациях, подлежали освобождению: работники военкоматов, председатели и секретари отдела снабжения, председатели и секретари комитетов бедноты, лесные сторожа, лесообъездчики, учителя, транспортные служащие 137. При этом до службы в занимаемой должности почти все они участвовали в мировой войне и почти все получили освобождение 138.

Так, Д.С. Полыгалов, 1888 г. р., житель д. Гремята Беляевской волости Осинского уезда находился в старой армии в качестве ротного офицера. После возвращения работал в судоходстве 139. Ф.Е. Казаков, 1891 г. р., д. Наплывня той же волости и уезда, бывший унтер-офицер, по возвращении также работал в судоходстве. Рядовые Н.А. Болотов, 1895 г. р. д. Наплывня, А.В. Полыгалов, 1881 г. р., д. Гремята, К.Г. Петухов, 1874 г. р., д. Гляденово, А.А. Петухов, 1889 г. р., д. Пташки, старший писарь Г.Я. Петухов, 1887 г. р. также находились на разных должностях в гражданских учреждениях 140.