Анжела Долгова - Неизвестный фронт Гражданской войны: конфликт между властью большевиков и крестьянской массой в Пермской губернии

Например, такой список был получен Осинским мобилизационным отделом от Аспинской волости на 37 человек, «не подлежащих явки по мобилизации». Список датирован 18 октября 1918 г. В этот период, как отмечалось выше, центральными органами Советской власти прилагались максимальные усилия по выполнению решения о создании трехмиллионной Красной армии. Таким образом, только по одной из 39 волостей Осинского уезда числится 37 человек. Между тем список содержит указания на лиц в возрасте от 19 до 22 лет, которые претендуют на освобождение от мобилизации в Красную армию. Среди них четыре учителя от 19 до 27 лет, восемь лесных сторожей от 28 до 33 лет, а также шесть секретарей комбедов и 10 председателей комбедов в возрасте от 18 до 33 лет. Кроме того, в этом же списке восемь чинов волостного военного комиссариата Аспинской волости, т. е. по существу весь личный состав военного комиссариата, включая волостного военного комиссара и его помощника, руководителей двух отделов, делопроизводителя, секретаря и даже его помощника в возрасте от 28 до 32 лет.

Разумеется, для сотрудников волостного военного комиссариата необходимы были отсрочки от призыва в армию. Именно на них возлагалась вся ответственность за проведение мероприятий по призыву. Однако трудно согласиться с тем, что делопроизводственное оформление этих многотрудных мероприятий превращало в абсолютно незаменимых в тылу делопроизводителей, секретаря и даже помощника секретаря волостного военкомата. Кроме того, легко представить себе, какое впечатление на «призывной контингент» деревень Аспинской волости производила «усидчивость» «на своих постах» комбедовцев – как на подбор «мужиков в соку», и это при том, что их односельчане явно не пользовались никакими льготами 163.

В Осе при уездном исполкоме существовала комиссия по отсрочкам от призыва в ряды Красной армии. В еще одном списке за 8 октября 1918 г. присутствуют 50 фамилий – незаменимых работников в возрасте от 18 до 32 лет. Среди них—11 председателей волостных отделов снабжения, управления, районного исполкома, волостных исполкомов, земельного отдела, городской коллегии по делам военнопленных и беженцев. Практически все они до революции служили в русской императорской армии, участвовали в Первой мировой войне, имели чин старшего или младшего офицера либо были «чиновниками военного времени» 164.

Все же комиссия по отсрочкам иногда отказывала, и тогда в графе напротив фамилии отмечали: «в отсрочке отказать, так как легко заменим» 165. В основном это были лица, «занятые в производстве».

Мобилизационные удостоверения об отсрочке от призыва выдавались самым разным категориям служащих, выходцам из крестьян, прежде всего, как уже говорилось, – работникам советских учреждений и организаций, созданных партией большевиков. Однако многие в действительности нигде не работали, проживали дома или прятались в лесу. Впоследствии, в 1919–1920 гг., о чем уже говорилось, отряды по борьбе с дезертирством находили такие удостоверения в землянках дезертиров.

Анализ сохранившихся количественных сведений об освобождениях от мобилизации показывает, что большинство получивших отсрочку являлись служащими преимущественно руководящего звена уездных и волостных советских учреждений. Характерно, что отсрочки от призыва часто предоставлялись именно обладателям опыта военной службы. Это явное доказательство того, что устройство на советскую гражданскую службу, несмотря на потенциальную угрозу жизни в случае прихода белых, – избавляло от прямой угрозы жизни, связанной со службой в Красной армии. Правда, когда наступавшие войска Уфимской директории вступили на территорию Пермской губернии, местным советским работникам пришлось серьезно побеспокоиться за свою жизнь. Тем не менее остается фактом их расчет на то, что гораздо больше шансов спасти жизнь, оставаясь в тылу и заблаговременно заботясь о собственной эвакуации, чем участвовать в борьбе за Советскую власть с оружием в руках на фронте.

Очевидная нехватка энтузиазма со стороны основной массы сельского населения в отношении мобилизационных мероприятий властей вовсе не свидетельствовала о преобладании дезертирских настроений. Иначе говоря, известные документальные источники не содержат сведений, позволяющих предположить, что летом-осенью 1918 г. на территории Пермской губернии среди сельского населения наблюдалась массовая склонность к дезертирству.

Во второй половине 1918 г. ход и результаты мобилизаций в Пермской губернии непосредственным образом связаны с событиями, длительное время трактовавшимися в историографии как «Пермская катастрофа». Согласно ортодоксальной историко-партийной историографии 1920—1930-х гг., отступление войск Восточного фронта и сдача Перми белым были обусловлены в том числе и в значительной мере «массовым дезертирством» в частях РККА 166.

Между тем документальные источники, обнаруженные нами в пермских архивах, опровергают это общепринятое мнение. На наш взгляд, неправомерны заявления о «массовости», ведь военкоматы Пермской губернии еще не приступили к проведению действительно массовых мобилизаций, и, следовательно, учет уклонившихся от призыва еще не велся.

Тот очевидный факт, что продвижение 3-й армии «могло идти с большим успехом», отмечал главнокомандующий всеми вооруженными силами Советской республики И.И. Вацетис, хорошо знавший Восточный фронт 167, в директиве главного командования об активизации действий на Восточном фронте 11 ноября 1918 г. 168

В середине декабря 1918 г. В.И. Ленин в телеграмме Л.Д. Троцкому просил обратить внимание «на крайне тревожные вести из-под Перми» 169, предписывал срочно выслать подкрепление, указав на важность Кизеловского района, снабжавшего углем все заводы и Пермскую железную дорогу 170.

Сдача Перми была обусловлена просчетами командования и общей политической обстановкой момента. Части Красной армии (300 тыс.) растянулись на 8000 км по фронту, не имея прочного оперативного тыла. А противник смог сосредоточить основные силы на одном направлении 171.

Сохранившиеся лишь частично документы не дают полной картины дезертирства на территории Пермской губернии во второй половине 1918 г. Так, в цитированном выше докладе Пермской губЧК за сентябрь 1918 г. отмечалось: «Солдаты бегут, а местная и военная власти не в состоянии справиться с этим. Отряду губЧК удалось задержать более 150 дезертиров» 172. Ясно, что речь идет о дезертирстве красноармейцев 3-й армии, но далеко не все эти красноармейцы были мобилизованы на территории Пермской губернии. Кроме того, по выявленным нами документам, мобилизации, согласно данным Осинского уездного и Пермского губернского военкоматов, проходили в целом успешно.