Владимир Обручев - В неизведанные края. Путешествия на Север 1917 – 1930 г.г.

Какие-то грабители пробовали вынуть мотор и для этого часть бота сожгли. Но там осталось много вещей, есть даже книги — русские и иностранные.

Бот, потерпевший крушение, покойник, книги — все это чистейшая романтика. Воображение наше затронуто. Но есть и более серьезные вопросы, которые надо выяснить: чей это бот, может быть, это научное судно и можно спасти резуль таты наблюдений.

Поэтому Месяцев решает пройти на катере в Никольский Шар из губы Логиновой, куда "Персей" перейдет завтра.

Пока русские промышленники и ненцы разговаривали с Месяцевым на "Персее", мы уходим на моторном катере по "Петухам" (Петуховскому Шару) на восток. Новая Земля встречает нас неприветливо — холод, порывами налетает ве тер, дождь. Но мы должны еще быть благодарны: например, в 1833 году, придя 2 мая для описи берега в Петуховекий Шар со своей зимовки в губе Каменке, Пахтусов (первый моряк, заснявший южный конец и восточный берег Новой Земли) пролежал со своими спутниками, пережидая метель вот здесь, налево, на плоском мысу, без всякого прикрытия двое суток. Ветер был настолько силен, что путешественники не могли стоять на ногах и легли головой к ветру, чтобы не занесло снегом. Два дня они лежали в мокрой одежде на ветру; а чтобы утолить жажду, таяли снег в кружке на груди.

По северной ветви Петуховского Шара мы выходим в большое расширение. Проливы из него ведут в заливы Рейнеке и Карпинского на севере и Никольский Шар на во стоке; между проливами — низкие, плоские острова. Море везде свободно ото льда, серые волны бьют наш катер. А 13 августа 1832 года Пахтусов нашел все эти проливы, на чиная от Петуховского Шара, забитыми льдом. С большим трудом удалось ему пробиться на 35 километров на восток, к своей зимовке в губе Каменке.

Мы ведем сейчас геологический осмотр берега и одновременно изучаем животное население прибрежной полосы. Пока я хожу по берегу, зоологи и ботаники забрасывают маленькую драгу. Она приносит массу водорослей, бурокрасные рассеченные фукусы и громадные полотнища ламинарий — морской капусты. В водорослях прячутся мелкие моллюски, рачки, черви. Все это тут же размещают в стеклянные банки. Старший штурман, управляя катером, одновременно ведет съемку (опись) берегов.

В шесть часов вечера надо поворачивать обратно, хотя хочется дойти до Кусовой Земли; но в сентябре нет уже бес конечного дня, и скоро будет темно. Мы пытаемся пройти южной ветвью Петуховского Шара, нанесенной сто лет назад Пахтусовым, но позже не проверенной гидрографами.

Новая Земля Темнеет, вдаль видно плохо; по мере того как мы уходим вглубь предполагаемого пролива, мешке и выхода на запад нет. Приходится вернуться назад, а затем на юг, в обход Большого Оленьего острова, и снова через Петухов ский Шар, который мы прошли с трудом даже днем.

Только через два часа, в полной темноте, продрогшие и мокрые от обдававших нас волн, попадаем к "Персею", огни которого приветливо светят среди пролива. Как хороша после такой про гулки кают-компания!.. Обед и ужин мы съедаем сразу за весь день.

На следующее утро "Персей" двигается на восток не Петуховским Шаром, а "мористее" — через самые Карские Ворота. Корабль идет с осторожностью: в Карских Воротах много скалистых банок (мелей и подводных камней). Часть их в 1925 году еще не была нанесена на карту. Новая Земля на юге кончается рядом острых мысов — это характерный тип поперечного берега. Береговая линия режет поперек пласты и складки пород, поэтому более твердые свиты выдаются в море в виде мысов, а между ними заходят глубокие проливы. Против мысов — линии островов, а дальше — подводное их продолжение, банки.

Едва выйдя из "Петухов", "Персей" натыкается на такую банку — не дном, конечно, потому что у нас сзади плывет "Джемс", а спереди на десятисаженной глубине висит якорь. "Джемс" — это необыкновенно остроумный прибор в виде деревянного змея, применяемый при плавании по плохо изученным морям. Он идет на лине за кораблем на определенной глубине, и если встречает грунт, то, ударяясь о него, всплывает. Если же скала будет спереди, то наш якорь ударится о нее и задержит корабль.

Что это предосторожность не лишняя, показывает пример Литке. В 1823 году, 19 августа, он подошел к Карским Воро там, увидал Карское море совершенно свободным ото льда — единственный случай за все четыре года его работы — и на правился в Ворота. Измеряя глубину через каждые четверть мили, Литке все же в семи милях к юго-западу от Кусова Носа налетел на банку. Мгновенно был сломан руль, попор чен киль, и, чтобы спасти людей, собирались рубить мачты, но ветер, продолжая ударять судно о банку, наконец, вынес его на глубокое место. Пришлось бросить всякую мысль об изучении Карского моря — судно оказалось сильно поврежденным.

Становище на южном конце Новой Земли

Бот А. Рослякова

Завещание А. Рослякова

Белый медведь спускается навстречу вельвоту

У мыса Желания

Подъём бревен на мыс Желания

Пролив Маточкин Шар

Недаром Литке пишет: "Не должно подходить к Кусову Носу без особенной надобности".

"Персей" благополучно прошел мимо Кусова Носа, и мы увидели на востоке совершенно свободное ото льда Карское море, этот "непроходимый ледник", как его называли в течение долгого времени.

Вот и губа Логинова, где мы будем стоять. Это широкий залив, уходящий на четырнадцать миль вглубь острова. "Персей" бросает якорь под прикрытием маленьких островов у входа в залив — сейчас сердитый норд-ост, но если хватит прямой зюйд-ост, то нам достанется.

На следующий день были назначены две экскурсии: одна на запад, в Никольский Шар, другая на восток, в губу Ка менку. Сюда пришел Пахтусов в конце августа 1832 года и, увидав, что Карское море безнадежно забито льдом, решил перезимовать в избушке, сложенной промышленниками. В "Дневных записках" Пахтусова день за днем описана эта зимовка. Избушка была чрезвычайно мала, тесна и сыра — вскоре на стенах выросла трава, и Пахтусов иронически пишет: "Однако мы не могли радоваться превращению избы нашей в оранжерею". Пахтусов и его помощники, несмотря на тяжелые условия зимовки — опыта полярных зимовок еще не было, — вели наблюдения, несколько раз совершали экскурсии для описи берегов, пренебрегая морозами и метелями. К весне, несмотря на строгий гигиенический режим, два матроса умерли от цынги. Летом 1833 года Пахтусову удалось на карбасе "Новая Земля" произвести опись восточного берега южного острова Новой Земли и пройти Маточкиным Шаром в Баренцово море. Из Баренцова моря пришлось опасаться в устье Печоры. До Архангельска из-за штормов и болезни экипажа пройти не удалось.