Торвальд Олафсен - НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ

Как вы, наверное, догадываетесь, такая картина не слишком располагает к качественной кооперации ради познания мира. Миллиарды людей ведут эгоистический образ жизни и совокупно тратят гигантские усилия на соперничество друг с другом вместо какого-либо созидания; они не представляют, зачем объединяться в большие эффективные коллективы и не умеют хорошо это делать; они угнетены психически, потому что живут не в тех условиях, к которым их предки привыкали миллионы лет; они могут надёжно положиться в лучшем случае лишь на родителей и детей, и то не всегда; они испытывают экзистенциальное страдание и массово тормозят своё развитие из-за него, но в обществе пока ещё не созрела идея объединения ради его преодоления.

К счастью, эта проблема не остаётся полностью незамеченной в обществе. Очень часто невооружённым глазом можно увидеть, как простые граждане, не имеющие соответствующей квалификации, осознают существование противоречия между стремлением к персональному благу и процветанием общества. В особенности ярко это проявляется в отношении населения к власть имущим – чиновникам и крупным владельцам бизнеса. Люди, которые вынуждены жить в неблагоприятных условиях и имеют пониженные шансы качественно реализовать свою биологическую задачу, имеют склонность следить за решениями и действиями тех, кто могут повлиять на их ситуацию, и болезненно реагируют, когда замечают в последних стремление только к личному благу. Это позволяет понять, что множество людей естественным образом ощущают, что бывает не только персональное, но и общественное благо.

Нетрудно понять, что такое общественное благо – достаточно вспомнить, что общество состоит из отдельных индивидов. Наивысшее персональное благо для индивида – это полное избавление от страданий, следовательно,

наивысшее общественное благо – это состояние общества, когда все его участники избавлены от страданий.

В отличие от персонального блага, неверно будет сказать, что психике человека присуще базовое свойство, состоящее в его стремлении к наивысшему общественному благу – ничего подобного науке не известно. В мире есть много богачей, которые в разное время жертвуют на благотворительность миллионы и даже миллиарды долларов, и всё же внимательное наблюдение за их жизнью показывает, что почти любой из них основную часть сил тратит на собственное благополучие и наслаждения, а также что чаще всего они делают пожертвования напоказ, улучшая свой имидж и таким образом получая персональную выгоду; к тому же меценатов среди богачей абсолютное меньшинство. При этом довольно просто обнаружить экспериментально, что в среднем люди, оценивающие действия представителей властей и крупного бизнеса, гораздо больше радуются, когда от этих действий улучшается их собственная жизнь, чем когда улучшается жизнь всего общества. Так, например, увеличение заработной платы отдельно взятому человеку в два раза, как правило, вызывает у него большое воодушевление, в то время как информация о том, что в его родной стране количество научных лабораторий увеличилось на 20% или повысилось качество образования, проходит для него почти безразлично; при этом вполне очевидно, что для достижения наивысшего общественного блага последнее несоизмеримо полезнее. Таким образом, взывая к совести правителей и чиновников и говоря о необходимости работать на общественное благо, люди на самом деле подразумевают, что они хотели бы получить пользу для себя, чтобы приблизиться к достижению блага персонального; абсолютному большинству людей нет дела до проблем всего остального общества. Без специального образования типичное поведение людей выражается списком установок, который был приведён ранее.

Выходит, что большинство людей хотят блага только для себя, но постоянно ожидают, что другие будут делать благо для них. Это может показаться несколько парадоксальным на первый взгляд, но, во-первых, у людей обычно нет представления о вещах, изложенных в этой главе, и во-вторых, что ещё важнее, это неизбежный результат заложенной в нас биологической программы и существующего устройства мозга. Иными словами, быть такими от рождения людям предписано природой.

И всё же стремление к наивысшему общественному благу возможно, и оно существует. Мне хорошо это известно, потому что мной уже много лет движет эта цель, ко мне уже присоединились несколько сторонников, и у окружающих пока не возникало беспокойств о состоянии нашей психики. Более того, когда я делюсь своими взглядами и целями с посторонними людьми, хотя я и часто встречаю у них неготовность заниматься общественным благом вместе со мной, я ещё ни разу не встретил мнения, что я делаю что-то плохое – мои слова гармонично сочетаются с мироощущением моих собеседников, если только они слушают достаточно внимательно. Я убеждён, что в мире есть ещё много отдельных людей и сообществ, которые искренне стремятся к общественному благу, просто наиболее ответственно я могу заявлять подобное о себе и своих ближних.

Чтобы понять, как возникает стремление к наивысшему общественному благу, для начала будет полезно ещё раз вспомнить, что стремление к персональному благу является объективной реакцией мозга человека на установки заложенной в его ДНК биологической программы, а также производного от неё механизма химического поощрения и угнетения нервной системы через секрецию желёз. Это не доказано с математической точностью, но всё же эта теория обобщает большое количество известных реальных свойств живой материи и, таким образом, имеет под собой существенные основания. Если кто-то захочет предложить тезис, что в психике человека есть и другие базовые установки, не связанные с достижением персонального блага, что мозг возник и развился у многоклеточных животных для обслуживания какой-то ещё цели, кроме эффективного выполнения основной биологической задачи человека, я хотел бы видеть столь же весомые подтверждения этому тезису. У меня таких подтверждений нет, поэтому я беру на себя смелость утверждать, что

стремление к наивысшему общественному благу, как и любое другое поведение человека, возможно только как частное проявление его стремления к наивысшему персональному благу.

Это означает, что человека можно побудить придерживаться такого типа поведения, который сокращает страдания других людей и выполняет их биологическую задачу, если убедить его в связи этого поведения с приближением его собственного персонального блага. Вместо слова «убедить» я хотел бы сказать «предоставить ему достоверную информацию», либо «предоставить знания», но, увы, это так не работает. Большинство людей обладают мыслительным аппаратом слишком низкого качества и плохо умеют определять, где знание, а где заблуждение. Услышав даже самые надёжные сведения, они легко могут усомниться в них, зато убеждение прекрасно руководит их действиями, независимо от того, соответствует оно действительности или нет.