Алена Золотарева - Диагностика апатии

Позже экзистенциальным анализом проблемы апатии занимались многие известные психологи, однако среди них особым образом необходимо выделить Р. Мэя. В его работе «Любовь и воля» можно найти как минимум четыре идеи, ставшие источником для ряда психологических исследований апатии (Мэй, 2013).

Первая идея заключается в том, что апатия и шизоидный мир являются причиной и следствием друг друга. По мнению Р. Мэя, апатия является прямой противоположностью любви и воли. То, что люди стремятся к новым горизонтам, желают оказать воздействие на других людей и готовы сами стать объектами воздействия, определяет взаимосвязь любви и воли, тогда как при апатии происходит уход от чувств. Отстраненность шизоида есть не что иное, как защита от враждебности, основанной на страхе любви и стремлении к ее подавлению. Так апатия становится свойством характера шизоида, которое заставляет его постоянно бояться действительного осуществления любви как угрозы его существованию. Анализируя шизоидную личность нашего времени, М. Перец-Альварез наделяет ее эмоциональной холодностью, безразличием и дистанцией по отношению к окружающим людям и миру (Pérez-Âlvarez, 2003).

К последствиям анализируемой связи можно отнести феномен сексуальной апатии у мужчин, замеченный психоаналитиком Р. Гринсоном в годы после Второй мировой войны (Greenson, 1968). Именно в те годы произошли заметные изменения в сексуальном поведении общества, связанные с тем, что женщины стали экономически независимыми, относительно свободными от страха беременности и, как следствие, более напористыми и требовательными в сексуальном плане. В мужчинах же, по мнению Р. Гринсона, эти изменения укоренили бессознательный страх и ненависть к женщинам и привели их к сексуальной апатии. Кроме того, как у мужчин, так и у женщин наблюдался рост отчужденности между сексуальными отношениями и романтической любовью.

Вторая идея Р. Мэя является логическим продолжением первой и состоит в том, что апатия в своей «нормально-шизоидной» форме может выполнять конструктивную функцию защиты. В доказательство этой идеи он ссылается на Г. С. Салливана, по справедливому замечанию которого «апатия – любопытное состояние; это способ пережить поражение, не понеся материального ущерба, хотя если она длится слишком долго, то вред причиняет уже само это состояние. <���…> апатия представляется чудесным средством защиты, с помощью которого потерпевшая сокрушительное поражение личность обретает покой и пребывает в нем до тех пор, пока не сможет заняться чем-нибудь еще» (Мэй, 2013, с. 19). Эти мысли созвучны описаниям миропомазанных и надменных снобов среди заключенных концентрационного лагеря, которые, по выражению Б. Беттельгейма, остались единственными узниками, сохранившими прежнюю структуру своей личности и выстоявшими перед лицом страшных воспоминаний (Bettelheim, 1960).

Одним из примеров защитного характера апатии является эффект свидетеля, известный также под названием апатии свидетеля. Поводом для открытия этого феномена послужило печально известное убийство Кэтрин Дженовезе в 1964 году, которое, по сути, продолжалось в течение получаса на глазах у нескольких бездействовавших свидетелей. Заинтересовавшись этим случаем, Дж. Дарли и Б. Латане провели эксперимент, показавший, что незнакомому человеку, оказавшемуся в беде, готовы помочь 70 % людей, если они являются единственными свидетелями сложившейся ситуации, и только 40 % людей, находящихся в группе других свидетелей (Darley, Latané, 1968). Очевидно, что в присутствии других свидетелей человек сталкивается с диффузией ответственности, которая позволяет ему углубиться в собственные переживания вместо оказания помощи нуждающемуся и избежать встречи с реальностью за счет эмоционального ступора (Hortensius, De Gelder, 2018).

Другим примером может служить политическая апатия. В последние годы наблюдается тенденция к недостаточному участию молодого поколения в политической жизни многих стран. Результаты ряда исследований показали, что итогом политической пассивности молодежи является политическая апатия, проявляющаяся в отсутствии интереса у человека к политической сфере жизни общества (Dahl, Amnâ, Banaji étal, 2018).

Согласно третьей идее Р. Мэя, между апатией и насилием существует диалектическая связь. Ранее В. Франкл писал о том, что апатии заключенных в лагере часто сопутствовала агрессия, однако он объяснял это необычное наблюдение сугубо физиологическими последствиями хронического дефицита еды и сна (Франкл, 1990). Р. Мэй, напротив, постулировал психологическую природу этой связи. Апатия провоцирует насилие, поскольку в некоторых случаях человек становится способным на поистине разрушительные действия ради пробуждения чувств в другом человеке. Боль и страдания другого человека указывают на то, что он, по крайней мере, не остался равнодушным к преследователю. В свою очередь, насилие способствует распространению апатии за счет понимания того, что зло не может заполнить пустоту, возникающую на месте нормальных человеческих стремлений и желаний.

В 1976 году Р. Драбман и М. Томас провели эксперимент, в котором двум группам пятиклассников показывали телевизионные передачи (Drabman, Thomas, 1976). Первая группа смотрела сцену с насильственным сюжетом, вторая – сцену с нейтральным сюжетом. Сразу после просмотра телевизионных передач участников эксперимента просили присмотреть за двумя младшими детьми. Было обнаружено, что, когда младшие дети начинали спорить или драться, пятиклассники, ставшие свидетелями насильственного сюжета, медлили с обращением за помощью к взрослым, тогда как дети, смотревшие нейтральный сюжет, как правило, незамедлительно вмешивались в конфликт. На основании этих данных экспериментаторы сделали вывод о том, что просмотр телевизионных передач с насильственным сюжетом способствует формированию и развитию апатии у телезрителей.

Четвертая идея Р. Мэя заключается в том, что апатичным может быть не только отдельный человек, но и все общество. Открыто выступая против психиатризации проблемы апатии, он писал, что считает «это состояние хроническим эндемическим психическим недугом современного общества» (Мэй, 2013, с. 180). По мнению Р. Мэя, отсутствие любви и воли заканчивается разобщением, отдалением одного человека от другого и в конечном счете ведет к социальной апатии.

Интересные результаты были получены в серии экспериментов под руководством Н. Линдера, в которых исследователи задались вопросом о том, как человек реагирует на апатию другого человека (Leander, Shah, Sanders, 2014). Ими было обнаружено, что, как правило, участники экспериментов ассимилировали поведенческие признаки апатии другого человека. Позже в самоотчетах они писали о том, что апатия собеседника обескураживала их и препятствовала достижению цели общения. Однако в случае, если участники эксперимента были лично заинтересованы в достижении конкретной цели, они преодолевали собственную апатию и предпринимали необходимые попытки для достижения цели вне зависимости от поведения собеседника.