В. Суздальцева - Образ власти в современных российских СМИ. Вербальный аспект

Зачастую автор материала, заявленного в заголовке как шутливо-иронический, сбивается в дальнейшем изложении на развязный, подчас оскорбительный тон. Таков, например, материал Михаила Зубова в Московском комсомольце (12.02.2016 г) «Судьба кремлевских «падчериц»: зачем советник Путина Титов примерит фату Прохорова» – о бизнес-омбудсмене Борисе Титове, возглавившем партию Правое дело (позднее была переименована в Партию Роста) с целью принять участие в выборах в Государственную Думу – 7. Заданная смешными метафорами шутливость заголовка ориентирует на такое же восприятие материала. Однако следующий далее текст пестрит многочисленными словами и сочетаниями слов, в которых, усугубленное общим смыслом контекста, выражается крайне негативное отношение и к Кремлю, и к новому лидеру партии:

– скепсис: таковы метафоры (гастрономическая, развернутая семейная и анатомическая): «перед всеми… избирательными кампаниями Администрация Президента расширяла ассортимент политического меню»; «запуская на выборы, помимо партии власти, еще какую-нибудь «дочку», а скорее даже «падчерицу»; «Цели у «падчериц» всегда были одинаковыми; рассеять голоса тех, кто не хочет голосовать за материнскую «Единую Россию »». И далее: «падчерица» – о партии Родина: «родные» – о ней же; «эффективность «дочернего проекта»; «мозгом кремлевской «падчерицы» назначен бизнес-омбудсмен Титов» и т. д.;

– презрение, грубость (выражены с помощью вульгарной лексики и инвектив): «новоиспеченный партайгеноссе» (о Титове); «он либо держит фигу в кармане и собирается «кинуть» Кремль» (о нем же); «Титов стал поддерживать антирыночные тезисы Сергея Глазьева, вызывающие рвотный рефлекс»; «качать права» (о партии Родина); «А вот «Справедливая Россия» в 2007 году накосячила – отобрала голоса вовсе не у коммунистов, как полагалось, а у «мамы «» [ «Единой России» – B.C.]; «Потом и «родные» [партия Родина – B.C.] стали качать права, и партию благополучно слили в бачок [вынужденное напоминание: сливают не в бачок, а из бачка в унитаз! – B.C.] «Справедливой России»».

Сравним приведенные выше примеры с употребляемыми в наше время обозначениями правителей дореволюционной России. В первой группе – в названиях выставок, книг и т. д. – доминируют обозначения позитивного характера, формирующие у массового адресата уважительное отношение к тем, кто управлял страной. А в изображении современных деятелей политики и государства широко используются средства выражения негативного отношения, при этом в высшей степени пренебрежительного (взгляд «свысока»), конструирующие отрицательный образ и программирующие отрицательные реакции у читателей.

Они диаметрально противоположны по оценочности, в зависимости от позиции автора или органа СМИ. Употребляемая лексика отражает две противоположные тенденции в оценке советского прошлого и его лидеров, бытующие в современном российском обществе.

Апелляции к мифу советского времени о Сталине как о сильнейшем руководителе Советского государства – в кратком тексте предвыборного ролика (выборы в Госдуму-7) недавно созданной Коммунистической партии Коммунисты России: «Коммунистическая партия Коммунисты России готовит десять сталинских ударов по капитализму!». Попытки возродить миф о Сталине как о великом и мудром вожде советского народа – во многих публикациях газеты «Завтра». Так, в статье А. Проханова «Святомученик Иосиф» (Завтра, 2013 г., январь, № 4) идеализированный образ вождя создается при использовании всевозможных средств выражения позитивной оценки: а) конфессиональной лексики: святой, святомученик. мученический, чертог Богородицы, чудотворец: «Сталин будет не просто святым, а святомучеником, потому что его убили. Он принял мученическую смерть за Родину, за чертог Богородицы»; «Сталин – это чудотворец победы»; монастырь, святыни, скрижали, реликвии: «сегодняшний Сталин – это монастырь, в котором сберегается русский народ… Монастырь, куда он сносит свои святыни, скрижали, реликвии» и нек. др.; б) лексика элятивной семантики: суперреалист, колоссальное количество фактов. строительство гигантских заводов, великие победы, великие поражения, гиперреалист: «Поэтому Сталин – гиперреалист, каких на земле не было, и не скоро появятся» и т. п. (подробно об этом см. ниже, раздел «Лексика элятивной семантики», с. 193).

Иным предстает Сталин в очерке А. Колесниченко «Тайны поместья Сталина» (АиФ, 2010, № 9). Грубая лексика первой фразы (хватил удар) определяет тональность дальнейшего изложения, в котором опровергается миф о величии Сталина и вырисовывается образ злодея, садиста, и притом трусливого и ничтожного человека: «57 лет назад Иосифа Сталина хватил удар. 5 марта вождь скончался – там же, на «Ближней даче», в Подмосковье». Опровержение мифа осуществляется за счет: а) обозначений с коннотацией пренебрежительности: логово, палил по воронам, болтовня с плоскими шуточками; б) детализирующей лексики семантики уничижения. Она выражает нижний уровень тимиологической оценки, то есть «оценочного ранжирования» [Шейгал 2004:121]: опасавшийся засад и покушений (трусость); любимые заношенные тапки вождя; мыться… предпочитал, сидя в ванной с низкими бортиками на подвесной скамеечке (убожество); в) детализирующей лексикой дискредитирующей семантики, она указывает на негативные черты характера: а вот споить соратников и гостей было его любимой забавой (самодурство, жестокость); с его подачи был заведен обычай: проигравшие [в бильярд – B.C.] лезут под стол (садизм); г) язвительно вкрапленных хвалебных номинаций, которые были приняты во времена Сталина: отец народов, вождь; д) лексикой отрицательнооценочной семантики: диктатор, тиран [подробно об этом см.: Суздальцева, 2012: 142-145]. Такое же несовпадение мнений о Сталине при использовании противоположной по оценочным качествам лексики – в приведенной выше словесной дуэли В. Жириновского и Н. Старикова (с. 15-16).

Диаметрально противоположны по оценочности и те средства языка, которые употребляют современные журналисты, рассказывающие о Ленине.

А. Положительная интерпретация осуществляется прежде всего при использовании рационально-оценочной лексики, обозначающей качества, факты, явления позитивного характера (о классификации оценочной лексики – см. ниже, раздел «Оценочная лексика в смысловом пространстве «власть»: семантико-стилистические разряды, воздействующий результат», с. 129–149). Например, в материале Валерия Исаченко «В. И. Ленин и охрана культурного наследия» (РК РП – РПК – «Трудовая Россия», № 419, 23.02.2016 г. tr.rkrp-rpk.ra/get.php?5129): основатель Советского государства; Первый государственный деятель страны, который поставил охрану памятников природы, истории и культуры на уровень первостепенных государственных задач; крупномасштабные и отнюдь не маниловские ленинские план; Ленин делал все возможное и невозможное для сохранения русской культуры; И разве не знаменательно, что атеист Ленин предложил поставить памятник автору «Троицы»?». Здесь же – традиционные для политического дискурса советского периода оценочные средства: а) оценочные слова и сочетания слов: вождь, героическая деятельность, величие; б) модально-оценочное трагедия; в) позитивно-оценочные метафоры: всегда был впереди, обогнал свою эпоху, глубина и широта взглядов (о подобных средствах выражения оценки писал Г.Я. Солганик [Солганик 1981: 36-61]).