В. Емельянов - В. В. Емельянов РИТУАЛ В ДРЕВНЕЙ МЕСОПОТАМИИ

От вавилонской и ассирийской эпохи истории Месопотамии до нас дошло большое количество текстов с упоминанием священного брака богов. Этот ритуал фигурирует и в царских анналах, и в письмах, и в административно–хозяйственных документах, и в некоторых образцах вавилонской словесности. Сколько было в позднее время праздников акиту, столько же, надо думать, было и священных браков. Их количество и сроки их проведения поражают воображение исследователя. Нам известны и зимние, и весенние, и даже осенние брачные торжества. Браки божеств не устраивались, пожалуй, только летом.

Зимой, в одиннадцатом месяце ниппурско–вавилонского календаря (в январе—феврале), устраивались браки Ашшура и Муллиссу, Набу и Тайшету. Браки эти были финальными церемониями ассирийских празднеств акиту, длившихся в Ашшуре с конца января до середины марта. Ашшур в ассирийское время был уподоблен вавилонскому Эллилю (он же Бел), а Муллиссу — это, вероятно, переделка шумерского имени жены Эллиля Нинлиль. Нам неизвестно, принимал ли сам царь участие в обряде священного брака или его замещал один из верховных жрецов храма Эшара.. Но основные церемонии этого странного зимнего ритуала до нас дошли. В месяце Шабату (XI месяц) Муллиссу входит в некий храм (возможно, в акиту, текст в этом месте разбит), после чего устраиваются грандиозные плачи по затопленным и разрушенным городам. Это, главным образом, мольбы, обращенные к Эллилю. Его просят не затапливать людей в их жилищах, не разрушать храмы. Процессия плакальщиц и жрецов исполняет эту скорбную часть ритуала в специальном «храме Дагана» — бога штормовых ветров и ливней. Там же собирается и Совет богов, решающий судьбу страны. Плачи и мольбы, сопровождаемые непрерывными жертвами, продолжаются до начала весеннего месяца Нисан (март— апрель, канун весеннего равноденствия), когда Ашшур входит в акиту к Муллиссу, а затем забирает ее с собой в ашшурский храм Эшара. На этом текст обрывается. Церемония священного брака Ашшура и Муллиссу совершается с 16–го по 22–й день месяца Шабату. Брачное ложе предварительно омывается и украшается, после чего в жертву ему приносятся ягнята. Где происходит церемония — в Эшаре или в акиту ? Этого мы достоверно не знаем. Однако ашшурские и ниневийские архивы упоминают о приготовлении некоего ложа для храма Ашшура. Значит, скорее всего местом церемонии нужно считать Эшару.

О зимнем браке Набу и Тайшету мы знаем только из одного упоминания в царской переписке, сама церемония до нас не дошла. Вот что пишет человек по имени Набу–шуму–иддина: «Пусть Бел (и) Набу, чьи (обряды) священного брака совершаются в месяце Шабату, охранят жизнь сына царя, моего повелителя!» Более ничего не известно.

Не следует считать зимние священные браки новшеством ассирийских времен, Ашшурский ритуал имеет прототип, о котором очень глухо упоминают шумерские тексты III династии Ура и вавилонские комментарии на календарные праздники. Так, месяц Шабату называется здесь «месяцем праздника в честь Энлиля». В шумерское время на этот месяц приходится оплакивание жертв в Ниппуре, плакальщицам выдаются пиво и мука. В те же дни подносится вино Энлилю, Нинлиль и богу ветров и дождей Ишкуру (позднее Адад или Даган). Месяц Шабату провозглашается любимым месяцем Энлиля. Что это за месяц? Время максимального холода, шквалистых ветров, ливневых дождей, сверхраннего разлива каналов. Время угрозы всеобщей жизни, катастрофы всего бытия. Затапливаются жилища, разрушаются храмы, от натиска стихий погибают люди. Месяцем Шабату управляют два божества: Энлиль (олицетворение сил пространства и естественного хода вещей) и Иш–кур–Адад–Даган (стихия ветра и дождя). Да и само аккадское название этого страшного времени переводится как «побивание (ветром), сметание (всего на своем пути)», и применяется это слово к описанию всемирного потопа. Вот каково время, когда совершается зимний священный брак. Это сочетание праздника и плача, брак вопреки гибели мира, брак как противостояние мировому хаосу, желающему поглотить бытие. Но почему в памятниках шумерской словесности не удается найти ни строчки о зимней свадьбе Энлиля и Нинлиль и вообще о зимнем браке (за исключением, может быть, мифа о потопе)? Ответа на этот вопрос мы пока не знаем. Весенние браки совершаются всегда в месяце Айару (апрель—май), в пору обновления природы. Их довольно много. Это к брак Мардука и Царпаниту в Вавилоне, и весенний брак Набу и Ташмету в Ашшуре и Кальху, и брак Набу и Нанайи в Борсиппе и Вавилоне, и память об урукском браке Инанны и Думузи (Иштар и Таммуза), проступающая из многих памятников словесности. Вне всякого сомнения, источником и образцом всех многочисленных вариантов весеннего брака стал именно старый урукский ритуал, с которого, по большому счету, и начались все ритуалы Древней Месопотамии. Старая, классическая история брака царя и жрицы получает в послешумерское время новый сюжетный поворот. Вот как выглядит он в ассирийской песне (мы приводим только сюжетно важные строки):

Теперь Инанна–Иштар, разыскав Думузи–Таммуза, не клянется ему в своей любви, не жаждет немедленного свидания — нет, ее мысли весьма далеки от желания личного счастья. Она вручает попечению Таммуза граждан Ассирии, после чего принимает мольбы царя. Царь не участвует в священном браке, он только использует благосклонность его участников в своих политических целях. И это очень важный факт, говорящий об идеологических изменениях в понимании священного брака: брак нужен для подтверждения легитимности царя и для охраны народа богом–пастырем, сам же царь является наблюдателем и только молится о процветании своей страны. Причем доходчивость его молитвы, по–видимому, напрямую зависит от исхода брачной церемонии. Такое вынесение царя за скобки обряда стало причиной постоянной тревоги правителей за успешность его проведения. В ассирийских и нововавилонских письмах постоянны напоминания царей о своевременном изготовлении брачного ложа, о его декорировании и омовении, о подготовке храма к церемонии и т.д. Правитель тревожится о том, что он не в состоянии подготовить и осуществить сам, но что непременно повлияет на дальнейший ход его жизни.