Аттила Пергель - Книга случая

Современная физика постепенно отказывается от общепринятого понятия времени. Теории, которые когда-то принимались за чистую монету, сейчас считаются немного не соответствующими действительности, хотя когда-то они служили фундаментом для серьезных утверждений, за них присваивали докторские степени, и обычно они считались истинными и доказанными. Кажется, что мы действуем таким образом: сначала утверждаем что-то, затем говорим, что это истина, затем продолжаем искать и искать, пока не найдем способ доказать это. И когда мы обнаруживаем ошибку в наших выводах, мы внезапно заявляем, что теория, ранее считавшаяся истинной, на самом деле ложна.

Но сколько тропинок ведут к истине?

Истина может стать ложью в мгновение ока – наука часто противоречит сама себе. Вот грубый пример того, как менялся наш образ мышления с течением времени: если вора ловили с поличным пару сотен лет назад, законным поступком было отрубить ему руку. Сегодня это будет считаться преступлением, и тот, кто отрежет руку вору, отправится в тюрьму. Оба действия одновременно правильны и неправильны, в зависимости от того, когда это произошло – тогда или сейчас . Единственное, что изменилось, это контекст: где, когда и в соответствии с какими условностями мы судим об обстоятельствах кражи. Поступок тот же, но объяснение другое, оно изменилось в соответствии с системой ценностей общества.

Истина относительна. Возьмем, к примеру, путешествие из Казани в Самару. Где-то в середине 4-часового пути на часах будет ровно 10 утра. Но в следующую секунду часы будут показывать уже 11 утра, потому что я окажусь в другом часовом поясе. И если я буду стоять на своем и не перестану говорить, что сейчас 10 утра, меня могут даже назвать лжецом, потому что я говорю что-то неправдивое. Но, видите ли, каждый может быть прав: в Самаре я могу сказать, что сейчас 11 утра, согласно местному часовому поясу. И я также могу сказать, что сейчас 10 утра, согласно часовому поясу Казани, откуда я приехал. Оба утверждения будут верны.

Позвольте мне привести третий пример. Роберт Годдард опубликовал статью в "Нью-Йорк Таймс" 12 января 1920 года. [6] https://timesmachine.nytimes.com/timesmachine/1920/01/13/102738081.html?pageNumber=12 В статье он представил теорию ракеты, которая позволила бы покинуть атмосферу Земли и путешествовать в космосе. В 1920 году Роберт Годдард ошибался. Физики 1920-х годов говорили, что тяга (Т) может быть создана только в атмосфере. По определению, тяга – это сила, которая заставляет объект двигаться против сопротивления воздуха; например, сила воздуха, поступающего из проколотого воздушного шара, заставляет воздушный шар летать зигзагом по комнате. "Нью-Йорк Таймс" считала невозможным создать тягу в космосе, поскольку это вакуум без воздуха и, увы, там нет сопротивления воздуха, которое можно было бы преодолеть. Роберту Годдарду пришлось терпеть насмешки и неприятие целые десятилетия, и даже некоторые из великих мыслителей отвергли его теорию, основываясь на фундаментальной физике. Годдард, однако, пошел против существующей истины и не отказался от своей теории. Он умер 10 августа 1945 года, не получив никакого признания за свою работу. Только после успешного запуска «Аполлона-11» в 1969 году "Нью-Йорк Таймс" признала свою ошибку и принесла извинения.

Все относительно, нет постоянной истины или лжи. Значение истинности зависит от того, когда и где мы интерпретируем высказывание или взаимодействие, которое полностью подвержено пространственно-временному воздействию. Истина легко может привести к парадоксам, поэтому мы должны быть с ней крайне осторожными.

Вот парадокс истины: мне не комфортно в среде, где я часто – или даже всегда – прав . Я обнаружил, что чем чаще я ошибаюсь в определенном контексте, тем больше я буду знать о том, что я считал истинным, а другие считали ложным. Таким образом, я действительно могу стать на шаг ближе к настоящей правде. Мои коллеги знают, что я всегда говорю " как я ненавижу быть правым! ". И я действительно так чувствую. Потому что всякий раз, когда я прав, ab ovo [7] Изначально. я отвергаю все решения и возможности, предложенные другими, – хотя они могут быть более точными, чем мои. И поэтому я отвергаю возможность достижения цели наилучшим образом. Это идет вразрез с моей собственной целью найти лучшее решение. Более того, если я не узнаю истину другого человека, у меня не будет возможности укрепить свою собственную, поэтому я не смогу соглашаться или не соглашаться с другими. А также, постигая истины других людей, я постигаю саму реальность, поскольку реальность состоит из множества истин.

Проблема с парадоксом заключается в том, что я должен знать все истины всех возможных внешних систем. И поэтому в тот момент, когда я всегда прав, я ограждаю себя от любого нового знания, а также развития. Таким образом, я никогда не испытаю этот парадокс на себе, потому что познание всех этих многочисленных истин и утверждений заняло бы значительное время, и поэтому мне приходится мириться с жизнью в мире полуправд.

Но мы анализируем пространство-время, и сейчас пора обратить наше внимание на скорость . Скорость определяется как расстояние, которое что-то или кто-то проходит за данный промежуток времени . Обычный формат скорости – км/час. Но скорость – штука хитрая. Было замечено, что чем быстрее мы проходим заданное расстояние, тем короче оно становится. Позвольте мне использовать упрощенный и преувеличенный пример, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения. Давайте снова отправимся из Казани в Самару. Мы едем на машине со скоростью 140 км/ч, то есть преодолеваем расстояние в 140 км за 1 час. Но если вместо этого моя скорость составит 1400 км/ч, то я проеду всего 120 км и доберусь до места назначения за 6 минут. Подождите, а что случилось с этими 20 километрами? Это сбивает с толку. Сам Эйнштейн, должно быть, был сбит с толку. Расстояние не может сокращаться только потому, что мы передвигаемся очень быстро! И все же это так. Конечно, если мы не в Самаре и не на машине. Ученые придумали решение: если нельзя менять расстояние, то вместо этого мы изменим понятие времени. Числа должны всегда совпадать, 1+1 должно равняться 2. Но есть и другие вопросы, касающиеся скорости и продолжительности. Если мы возьмем предыдущий пример, то эти 120 км ощущают только пассажиры автомобиля. Для сторонних наблюдателей это все равно 140. Если мы согласимся с Эйнштейном и скажем, что расстояние не меняется со скоростью, то это будет означать, что время протекает по-разному для тех, кто в машине, и для тех, кто снаружи. Продолжительность не будет равной. Даже если их часы показывают одно и то же время при отправлении, когда они доберутся до места назначения, часы будут показывать разное время.