Валентин Шелохаев - Либерализм в России в начале ХХ века

Подобный финал проекта конституции свидетельствовал о том, что его авторы, не желая связывать себя в дальнейших действиях, допускали двоякую возможность созыва Учредительного собрания: либо его «сверху» созовет сам царь; либо оно, по примеру ряда стран Западной Европы, будет созвано «снизу» самими гражданами. Судя по программной статье «От русских конституционалистов», либералы предпочитали первый вариант созыва Учредительного собрания, хотя в принципе не исключали и иную возможность.

Проект конституции 1904 г. стал своеобразным проверочным маркером для дальнейшего размежевания в либеральной среде. Сторонники «идеального самодержавия» увидели в нем чуть ли не низвержение исторических традиций и мировоззренческих основ. Для них оказались неприемлемыми требования созыва Учредительного собрания, введения двухпалатного законодательного народного представительства, ответственного думского министерства, всеобщего, равного, прямого избирательного права с тайным голосованием. Критически отнеслась к созыву Учредительного собрания, формированию ответственного думского министерства, всеобщему избирательному праву по его полной формуле и определенная часть земцев-конституционалистов. Между тем представители левого сегмента либерализма, прежде всего демократическая интеллигенция, настаивали на еще большем ограничении прерогатив монарха, разделяя при этом английский принцип – «король царствует, но не управляет». Освобожденцы, имевшие в своих рядах значительную часть сторонников республиканского образа правления, настаивали на созыве Учредительного собрания «снизу», на однопалатной системе народного представительства и осуществлении требования всеобщего избирательного права по полной формуле.

Однако ни один сегмент русского либерализма в данный момент не представлял себе, на стороне каких общественно-политических сил окажется перевес сил в ходе борьбы за политическое освобождение страны. Тем не менее представление на обсуждение освобожденческого проекта конституции стало одним из факторов «раскачки» общественного сознания, что подогревало в широких кругах российской общественности интерес к политическим вопросам.

Одновременно в либеральной среде нарастал интерес к обсуждению социальных вопросов – рабочего и аграрного. К этому либералов подталкивал рост рабочего и крестьянского движения. Тема пробуждающегося от вековой спячки народа стала актуальной в либеральных салонах и кружках, она рассматривалась не только в «Союзе земцев-конституционалистов» и «Союзе освобождения», но даже в аристократическом кружке «Беседа». Остро вставал вопрос: кто из общественно-политических сил (консерваторы, либералы, социалисты) выиграет борьбу за народные массы, сумеет объединить их под свои знамена? От исхода этой борьбы в конечном счете зависела дальнейшая судьба страны.

Если о народе как политическом факторе в кружке «Беседа» вспомнили лишь осенью 1903 г., то на страницах журнала «Освобождение» эта тема появилась с момента его создания. Опираясь на опыт западноевропейских революций, идеологи нового либерализма настоятельно рекомендовали дополнить программу социальными разделами, ибо именно это вызовет к ней интерес со стороны широких демократических слоев, без привлечения которых либеральное движение будет бессильно достичь своей основной стратегической цели – политического освобождения страны.

Буквально с первых номеров журнал «Освобождение» стал публиковать специальные статьи и материалы, в которых, в той или иной форме (общетеоретической или практической), высказывались разные подходы к постановке рабочего и аграрно-крестьянского вопроса. В связи с этим пришлось несколько откорректировать положение статьи «От русских конституционалистов» о том, что решение социальных вопросов следует отложить до созыва законодательного народного представительства. Теперь обосновывалась необходимость немедленно приступить к разработке социальных разделов программы, тесно увязав их с ее политическим разделом. Так, в редакционной статье четвертого номера журнала Струве писал: «Рабочий вопрос и рабочее движение сыграли в 90-е гг. очень крупную роль в развитии нашего политического сознания. Рабочее движение открыло перед радикальной русской интеллигенцией новые горизонты, оплодотворило ее мысль новыми и ценными побуждениями, возродило утраченную веру в широкие политические и социальные задачи времени». Русский фабричный рабочий, подчеркивал Струве, «стал естественным и желательным союзником для нашей прогрессивной интеллигенции в ее великой борьбе за политическое освобождение России» 55. Струве был вынужден признать, что социал-демократам удалось перехватить инициативу в постановке рабочего вопроса и разработать систему таких программных требований, которые не только не противоречат демократическому либерализму, но вполне могут быть включены в его собственную программу.

Практически одновременно с рабочим вопросом на страницах журнала шло обсуждение аграрно-крестьянского вопроса. Еще в 1902 г. в редакционной статье девятого номера журнала Струве в общей форме заговорил о необходимости увеличения крестьянского землевладения, в том числе и за счет принудительного отчуждения частновладельческих земель 56. Однако только почти через год в № 33 журнала была опубликована специальная статья «К аграрному вопросу», автором которой являлся бывший легальный марксист С. Н. Булгаков. В статье был предложен комплекс конкретных мероприятий, которые должны были, по мнению автора, положить начало разрешению аграрного вопроса в России.

Во-первых, мероприятия «отрицательного характера» сводились к ликвидации Дворянского банка, отмене законов о дворянских кассах и дворянском сибирском землевладении, отмене ограничений по мобилизации дворянского землевладения. «Необходима отмена всех привилегий дворянства и дворянского землевладения, – писал Булгаков, – созданных в новейшее время. И здесь русское освобождение должно взять за образец дело Великой Французской революции, уничтожившей остатки феодализма» 57. В числе мероприятий «позитивного характера» Булгаков предлагал демократизацию землевладения, содействие переходу земель в руки трудящихся масс (через Крестьянский банк, за счет фонда земель Дворянского банка, государственных, удельных, частновладельческих, отчужденных за вознаграждение по рыночной цене), создание демократического арендного права 58.

Булгаков в единый узел «увязал» следующие принципиальные положения: во-первых, решить вопрос «о демократизации земельной собственности» и, следовательно, «более справедливом и экономически более рациональном распределении земли»; во-вторых, довершить освобождение крестьян, начатое в 1861 г., признать их полноправными гражданами, наделив не только гражданскими, но и политическими правами; в-третьих, реформировать местное самоуправление, создав мелкую земскую единицу. «Итак, – приходил к общему выводу Булгаков, – для русского освободительного движения является как бы аксиомой, что политический либерализм и социально-экономический демократизм, требования политической свободы и демократической социальной реформы не могут быть разъединяемы в его общей программе» 59.