Валентин Шелохаев - Либерализм в России в начале ХХ века

Обсуждение польского вопроса стало своего рода «спусковым крючком» для постановки национального вопроса в полном объеме. На этом настаивали литовцы, латыши, грузины, армяне, украинцы, евреи, мусульмане. Причем диапазон этих требований был достаточно широк: от федеративного государственного устройства до культурной автономии. Однако при всех имеющихся расхождениях между представителями национальных регионов русским либералам стала очевидна вся сложность согласования различных, нередко диаметрально противоположных, позиций для выработки приемлемого для всех решения национального вопроса. Будучи в своем подавляющем большинстве сторонниками единой и неделимой империи, теоретики и практики русского либерализма стремились ограничить постановку национального вопроса рамками культурно-национальной автономии, предпочитая развязывать «национальные узелки» не одновременно, а каждый раз по мере «созревания», один за другим, в процессе непростых переговоров с каждой из многочисленных народностей, населяющих Россию. Не случайно ведущий теоретик по национальному вопросу Ф. Ф. Кокошкин попытался возвратить представителей национальных регионов к решениям сентябрьского съезда. Бюро, заявил он, готово взять на себя разработку вопроса о «применении начал автономного устройства к другим областям России, кроме Польши, не обязываясь, однако, сделать это к известному сроку» 149. В данный момент «националов» все же удалось уговорить повременить с выдвижением своих требований в полном объеме.

Таким образом, ноябрьский съезд земских и городских деятелей подвел многолетний итог в эволюции русского либерализма, в разработке его программных и тактических решений. Съезд продемонстрировал наличие сплоченного либерального ядра, которому удалось консолидировать значительное число представителей земского и городского самоуправления. Вместе с тем съезд выявил наличие внутри либеральной оппозиции все еще непреодоленных существенных расхождений по всему кругу идейно-политических, социально-экономических и национальных проблем. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и расхождения ментального и психологического характера, обусловленные социальной средой, воспитанием, образованием и профессиональной ориентацией. Все это вместе взятое тормозило процесс выработки единого стратегического и тактического курса, программных и организационных принципов создания единой либеральной партии. Историческая реальность оказалась гораздо более сложной и непредсказуемой, чем это вначале представлялось лидерам всех сегментов русского либерализма.

Лабораторией идей по формированию «широкой» и «единой» либеральной партии политического освобождения России являлся журнал «Освобождение». На первых порах его редактор П. Б. Струве был убежден в том, что в такой партии удастся объединить разнородные элементы либеральной оппозиции, вне зависимости от их сегментальной принадлежности. «Для того, чтобы вывести страну из тяжелого положения и исполнить свой гражданский долг, – писал П. Б. Струве, – либеральные элементы общества должны теперь установить план действий и приступить к его выполнению». А для этого требуется организация, которая должна «смело и твердо идти до конца, не боясь никаких гонений» 150.

Прекрасно зная, что русское либеральное движение по своей социальной природе многослойно, Струве вполне сознательно обходил вопрос о составе будущей партии. В своих статьях он не раз подчеркивал, что процесс размежевания в либеральной среде еще далеко не завершен, а поэтому конкретизировать вопрос о принципах формирования либеральной партии еще рано, ибо можно будет отпугнуть «полезные для общего дела» элементы. Струве рекомендовал какое-то время сосредоточиться на разработке программных и тактических вопросов, которые, в свою очередь, окажут стимулирующее влияние как на процесс дифференциации в либеральной среде, так и на отбор необходимых элементов для их последующего объединения в либеральную партию.

Как опытный политик, стоявший в свое время у истоков создания социал-демократической партии в России, Струве предложил провести на страницах журнала «Освобождение» дискуссию по организационным вопросам. «Такое обсуждение должно, на наш взгляд, привести к тому, что носящаяся в воздухе идея организации большой, действующей по строго обдуманному плану партии политического освобождения России окончательно выкристаллизуется, как, безусловно, обязательная задача и неотложная задача времени» 151.

В предложенную Струве дискуссию сразу же включился Милюков. В статье «К очередным вопросам» он подверг критике струвистскую идею о «широкой коалиции элементов», которую тот первоначально хотел положить в основу организации либеральной партии. Милюков настаивал на тщательном отборе конкретных лиц, которые могли бы войти в партию. «О либеральной организации, – писал Милюков, – надо, конечно, думать и заботиться. Но при настоящем настроении земской среды приходится быть очень осторожным; хорошо, если удалось бы создать хотя бы крепкие кадры из убежденных конституционалистов». По мнению Милюкова, «вербовать же сразу всю армию» вокруг неопределенного славянофильского лозунга созыва Земского собора всех «ненадежных» и «подозрительных элементов» значило бы «совершить огромную тактическую ошибку». Это привело бы не только к ослаблению «энергии движения», но и погубило бы его «нравственное значение». А «при ловкой тактике правительства», подчеркивал Милюков, вообще можно «оказаться во враждебном лагере», сдав врагу «первую боевую позицию» 152.

Струве вынужден был признать справедливость критики Милюкова. Во-первых, он согласился с тем, что следует «отсечь» при вербовке в партию славянофильские элементы, которым «не может быть места в ее среде». Во-вторых, основным критерием отбора в партию, по его мнению, должно стать признание ее будущими членами двух принципов – конституционализма и демократизма.

Дискуссия по организационным вопросам, начатая Струве и Милюковым, получила продолжение на совещании в Шафгаузене. Учитывая, что материалы совещания обстоятельно проанализированы в монографии К. Ф. Шацилло и кандидатской диссертации В. Ю. Канищева, сделаю акцент лишь на характеристике организационных принципов будущей партии, о которых шла речь в двух докладах кн. Петра Д. Долгорукова «Конституционная партия за прошлый год» и «Конституционная партия в предстоящий год». Признав полезность дискуссии, состоявшейся на страницах журнала «Освобождение», Долгоруков согласился с тем, что шиповскую земскую группу следует вынести за скобки процесса создания конституционно-демократической партии, хотя с ней и не следует прерывать контактов, так как она борется с бюрократией и стоит за развитие самоуправления. Одновременно Долгоруков признал, что конституционной партии как организованной самостоятельной группы еще не существует, хотя процесс ее формирования уже идет, что, в частности, выражается в образовании кружков, содействующих снабжению материалами журнала «Освобождение» и его распространению. Разрабатывая программу и тактику будущей партии, члены этих кружков пришли к двум важным выводам: ее программа должна включать требование введения конституции в России; а тактика партии «на данный момент» должна ограничиться «партизанскими действиями, главным образом отвечая на различные современные акты правительства».