Борис Кавалерчик - Июнь 1941. Запрограммированное поражение

Резко возросшие возможности сухопутных войск позволили советскому руководству пересмотреть вероятные сценарии будущих военных конфликтов. Механизированные и танковые соединения РККА получили задачу мощными ударами на большую глубину сорвать мобилизацию и сосредоточение армий противника в начальный период боевых действий, а заодно полностью разгромить и вывести из войны слабых членов предполагаемой вражеской коалиции, таких как Латвия и Эстония. Перспективы тут открывались самые радужные, но в это время в международной обстановке возникла новая угроза, через короткое время заставившая считаться с собой все страны Европы да и всего мира: к власти в Германии пришел Гитлер.

Под его руководством эта страна стала быстро выдвигаться на позицию наиболее сильного и опасного вероятного противника СССР, которую ранее занимала Польша. Но и ту отнюдь не списали со счетов, начав прочить ее в союзники Германии. В Москве, разумеется, прекрасно знали о непримиримых противоречиях между Берлином и Варшавой, но опасались, что они все же могут сговориться против Советского Союза. В качестве базы для такого сговора рассматривался обмен «польского коридора» на совместно захваченные украинские земли. Время показало, что для создания германо польской коалиции против СССР не нашлось достаточных оснований, поскольку глубокий взаимный антагонизм заведомо перевешивал общие антисоветские интересы этих стран. Но московские вожди, ослепленные долголетней ненавистью к Польше, этого не осознавали или, скорее, не желали осознавать. Наглядным свидетельством этого вопиющего непонимания является директива наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова командованию Балтийского флота от 2 августа 1939 г. В ней он поставил задачу при разработке оперативного плана «исходить из предположения одновременного выступления против СССР на Северо-Западном направлении объединенных сил Германии, Польши и Финляндии» [206] Кен О., Рупасов А., Самуэльсон Л. Швеция в политике Москвы. 1930–1950 е годы. М.: РОССПЭН, 2005. С. 205. . Между тем до нападения Германии на Польшу тогда оставалось меньше месяца…

По постановлению Политбюро от 22 марта 1935 г., как раз в момент начала неприкрытой милитаризации Германии штатная численность Красной армии мирного времени к середине следующего года должна была впервые перевалить за миллион человек [207] Кен О.Н. Мобилизационное планирование. С. 373–374. . Ее качественный рост не отставал от количественного. Еще с 1933 г. технические войска и кавалерия начали превращаться в кадровые, а в 1935 г. с прежней главным образом территориальной или смешанной системы комплектования на чисто кадровую стала переходить и пехота. Если в 1934 г. из 87 стрелковых и горнострелковых дивизий РККА только 23 были кадровыми, то всего через четыре года других уже не осталось [208] Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. С. 470. . Это привело к некоторому росту военного бюджета, но, как выяснилось, экономический эффект от внедрения территориальной системы оказался совсем незначительным. Расчеты показали, что в 1925–1926 гг. реальная экономия в годовых расходах на содержание территориальной стрелковой дивизии (1,7 млн руб.) по сравнению с кадровой (1,8 млн руб.) не превышала 6 %. А общий экономический эффект от использования территориальной системы в 1924/1925 финансовом году составил лишь 4,5 млн рублей, или около 1 % всего военного бюджета [209] Бочков Е.А. Экономические, социально политические и военные аспекты территориально милиционного устройства Вооруженных Сил СССР в 1920–1930 е годы // ВИЖ. № 12. 2005. С. 33. . Так что после полного перехода на кадровую систему комплектования Красной армии ценой небольших дополнительных затрат удалось заметно повысить качество боевой подготовки ее личного состава.

Другие важные реформы тоже способствовали дальнейшему повышению дисциплины и боеготовности войск. Так, 26 сентября 1935 г. приказом НКО СССР № 144 в РККА взамен служебных категорий вводились персональные воинские звания [210] Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940–1941 гг. Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий. Документы и материалы. М.: Летний сад, 2005. С. 225. . В 1936 г. призывной возраст в СССР был снижен с 21 года до 19 лет, а начиная с сентября 1939 г., выпускников средней школы начали призывать с 18 лет [211] Советская военная энциклопедия. Т. 3. М.: Воениздат, 1977. С. 379–380. . При этом вооруженные силы неуклонно продолжали расти, и к началу 1937 г. численность их личного состава превысила 1,6 млн человек [212] Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. С. 272. . Военные расходы страны наращивались еще более быстрыми темпами. С 1935 по 1938 г. затраты на вооружение армии утроились, достигнув 6,9 млрд рублей [213] Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М.: РОССПЭН, 2010. С. 291. .

Интересно проследить историю развития государственного бюджета СССР в последнее предвоенное десятилетие. Его основные статьи сведены в Таблицу 2.2.

Как показывает таблица, коренной перелом в динамике советских военных расходов пришелся на 1934 г., ничем не примечательный с точки зрения международной политики. Тогда они подскочили сразу в 3,5 раза и продолжали неудержимо расти. В результате в мирном 1936 г. оборонный бюджет Советского Союза впервые превзошел затраты на всю его промышленность. Казалось бы, дальше идти уже некуда, милитаризация страны достигла своего предела. И действительно, в течение последовавших двух лет, наряду с продолжавшимся значительным ростом военных расходов, их относительная доля в бюджетной раскладке оставалась стабильной. В 1938 г. они даже чуть отстали по величине от ассигнований на индустрию. Но уже в следующем году оборона поглотила свыше четверти всего государственного бюджета СССР, окончательно опередив все остальные его статьи. А в последнем предвоенном 1940 г. на военные нужды ушла без малого треть бюджета, или вдвое больше, чем на промышленность. Но тогда эти колоссальные затраты были уже оправданы: война стояла у самого порога…

Таблица 2.2

Основные статьи расходов государственного бюджета СССР в 30-е годы [214] Индустриализация СССР. Документы и материалы. 1929–1932 гг. М.: Наука, 1970. С. 46–47, 82–83; Индустриализация СССР. Документы и материалы. 1933–1937 гг. М.: Наука, 1971. С. 30–31, 61–63, 90–92, 121–123, 135–137; Индустриализация СССР. Документы и материалы. 1938–1941 гг. М.: Наука, 1972. С. 25, 31, 41.

Кроме мобилизационных планов в СССР разрабатывались оперативные, определявшие порядок боевых действий войск в случае их начала. После окончания Гражданской войны их разработка проводилась в военных округах, а с 1924 г. ответственным за создание и изменение оперативного плана будущей большой войны стал Штаб РККА. Такие документы разрабатывались и уточнялись по мере изменения мобилизационных планов Красной армии, роста ее рядов и оснащения, а также под влиянием развития международной ситуации. До начала Великой Отечественной это случилось не менее 15 раз, т. е. почти ежегодно. Их важность и секретность характеризует более чем красноречивый факт: они сами и даже их копии никогда и нигде не печатались, а только переписывались от руки самими исполнителями. Последние предвоенные оперативные планы изготавливались в единственном экземпляре и докладывались только Сталину [215] Горьков Ю.А. Кремль. Ставка. Генштаб. Тверь: РИФ ЛТД, 1995. С. 55–56. .